Она набросила тюрбан на плечи. Боль сердца, звучавшая в ее словах, тронула Виллибхиттура, но он только спросил:
— Какая польза умершему от того, что кто-то оплакивает его тело?
— А разве наше тело — дар отцов — должно стать пищей коршунов и шакалов? Кто же позаботится о его сохранении?
Поэт молчал, о чем-то размышляя.
— Ты не догадываешься, кто напал на тебя? — спросила Нилуфар.
— Нет. Кто же?
— Как ты простодушен!
— Так скажи кто?
— Вени!
— Вени? — вздрогнул Виллибхиттур.
Нилуфар взяла его руки и приложила к своим щекам.
— Ты удивлен? Не окажись я рядом, она отбросила бы тебя со своего пути, как камень, который преграждает путь. Теперь она думает, что нет на свете ни Нилуфар, ни Виллибхиттура, — кто мог бы указать пальцем на ее пороки.
— Но разве Нилуфар мертва? — с улыбкой спросил поэт.
— Она навсегда исчезла из дворца и потому умерла для них.
— Нилуфар! Ты возвратила меня к жизни. Если бы не ты, волны Инда давно сомкнулись бы над моей головой. Что заставляет тебя рисковать собой?
— Твоя беспомощность. Виллибхиттур слаб, как дитя. Он до сих пор считает нектаром отравленный напиток.
— Не говори так, Нилуфар!
— Нилуфар покинула Манибандха, а Виллибхиттур не в силах оставить Вени. Он жертва своего бессмысленного милосердия, он слаб душой…
Поэт опустил голову. Неужели все это правда?
— Идем! Я устала! — потянула его за руку Нилуфар.
Кругом царил мрак. Виллибхиттур растерянно оглянулся и спросил:
— Куда же мы пойдем?
— Туда, где я смогу отдохнуть.
— Но есть ли такое место, Нилуфар?
— Неужели не найдется на земле места шириной в два локтя? Фараон возводит для себя целую пирамиду, а тебе мое желание кажется чрезмерным?
— Ты египтянка!
— Да, поэт! Я родилась в Египте.
— Вот почему ты так безжалостна. Я верю людям, Нилуфар, а та, которую я полюбил…
— Ты был слеп, поэт, — перебила его Нилуфар.
— Нилуфар!
Она улыбнулась.
— Я всего лишь рабыня. По мне нельзя судить обо всех женщинах Египта. Они целомудренны и ведут безупречный образ жизни. Они не станут, подобно мне, разговаривать с чужим человеком! Но и там я знала женщину, которая наслаждалась любовью с рабом одного аравитянина, совсем еще мальчиком. Она очень любила его. Однажды она послала меня к нему отнести сладости, а я по дороге съела половину, остальное мы разделили с этим юношей и вдоволь натешились любовью…
— Ты, Нилуфар… — вздрогнул поэт.
— Да, да, я! И не вздрагивай, глупый. Ну вот, остановимся здесь. Никто нас не потревожит. А ты, видно, думал, что я знатного происхождения? Как же могла знатная женщина прийти к купцу, не будучи его супругой?
Она легла на землю. Поэт молча опустился рядом. Взошла луна.
— Слушай, Нилуфар! — заговорил поэт. — Ты сказала, что была рабыней?
— Была, есть и останусь ею! А теперь дай мне уснуть. Я очень устала.
У поэта был обиженный вид, и она сказала примирительно:
— Не огорчайся! Когда-нибудь я все расскажу тебе. А сейчас спи. Я смертельно устала. У меня так болит голова.
— Дать тебе снадобья? — спросил поэт.
— Нет.
— Хочешь, я спою для тебя?
— Не надо. Придет хозяин поля и прогонит нас, как воров.
Виллибхиттур подивился ее сметливости. Он закрыл глаза и через минуту уже спал. Нилуфар еще долго ворочалась с боку на бок. Наконец и она заснула, и под отяжелевшими ее веками замелькали сновидения…
…Вот она подходит к высокому обрыву и заглядывает в черную глубь бурной реки. Чьи-то безжалостные руки толкают ее вниз, она падает в зловещую воду. Нилуфар хочется крикнуть, но голос отказывает ей…
…Она бежит по песку пустыни. Быстрее, быстрее. Впереди — вода. Но вода все отдаляется от нее… Вдруг она споткнулась. Что это под ногами? Она наклонилась. Череп!..
…Усталая, сидит она на скале. Скала зыбкая — оседает все ниже и ниже…
Нилуфар застонала во сне.
…Что это за цветок? Это Виллибхиттур! Дует ветер. Все сильнее и сильнее. Он колеблет цветок, хочет сорвать его. Нилуфар, сбросив с плеч фату, заслоняет его от ветра. Фата надувается, словно парус, вырывается из рук. Но нет, ветру не сорвать цветок!
С неба слышится громовой голос. Нилуфар в испуге глядит, как спускается к ней странная птица.
— Кто ты? — спрашивает Нилуфар.
— Мы? Нас зовут Вени.
Нилуфар стало весело.
— Птица! Вени! Улетай, улетай отсюда! Кыш! Какая смешная: говорит о себе «мы».
Птица улетела. Нилуфар радостно смеется и хочет подойти поближе к цветку, чтобы сорвать его. Но путь преграждает змея, она поднимает свой капюшон и шипит!..