Отговорить Гитлера атаковать под Курском было чрезвычайно трудно. Манштейн писал в мемуарах, что Гитлер обладал исключительной способностью передавать другим свою собственную уверенность — истинную или наигранную, особенно когда прибывали офицеры с фронта, не знавшие его близко. В таких случаях можно было наблюдать, как человек, пришедший «чтобы рассказать Гитлеру о критическом положении на фронте», возвращался от него, обретя надежду на скорейший успех. На всех командиров производило огромное впечатление прямо-таки невероятное упорство, с которым Гитлер отстаивал свою точку зрения. Требовалось много часов споров, чтобы добиться от него желаемого или уйти, получив утешительное обещание, а иногда и ни с чем. Если дискуссии между Гитлером и фронтовыми командирами длились часами, то начальнику ОКХ Цейтцлеру приходилось бороться по много дней, чтобы добиться необходимого. При этом аргументы Гитлера, в том числе и чисто военные, не так легко было опровергнуть: в войне, вообще говоря, ни в чем нельзя быть уверенным до конца{273}.
Боевое расписание германской армии, окончательно принявшее форму в конце июля 1943 г., выглядело устрашающе. Количество танковых дивизий было увеличено с первоначально намеченных 10 до 17 за счет безжалостного лишения остальных частей фронта танков. В 9-й армии Модель имел не менее трех танковых корпусов и два армейских корпуса поддерживающей пехоты. Южная часть клещей, нацеленных на Курский выступ, — 4-я танковая армия Гота была сильнейшей группировкой в вермахте, когда-либо находившейся под командой одного человека. На фронте наступления, ограниченном на флангах тремя армейскими пехотными корпусами, у него были с запада на восток: 3-я танковая, «Великая Германия», 11-я танковая, Ваффен-СС «Лейбштандарт», Ваффен-СС «Мертвая голова», 6-я танковая, 19-я танковая, 7-я танковая дивизии — восемь лучших дивизий германской армии{274}. «Цитадель» была последним и самым отчаянным сражением Ваффен-СС — после этой операции Гитлер разрешил призыв в Ваффен-СС рекрутов из оккупированных стран и криминального рейха. Теперь эсэсовцы встретились лицом к лицу с «недочеловеками» и, к своему ужасу, обнаружили, что те так же хорошо вооружены, так же изобретательны и так же храбры, как и они сами{275}.
Весной 1943 г. СД в своих сводках общественного мнения доносила: немцы считали, что третью русскую зиму вермахт не перенесет, и все должно решиться грядущим летом{276}. Именно весной (15 апреля) Гитлер и подписал директивный план «Цитадель». Клюге и Манштейн, отчаявшись отговорить его от этой операции, настаивали на скорейшем наступлении (поскольку советская сторона продолжала накапливать силы) на Курский выступ, который был величиной с половину Англии, но Гитлер перенес начало наступления с 15 мая на 5 июля 1943 г.: он ожидал поступления новых тяжелых вооружений.
Советская сторона, извещенная разведкой о намерениях немцев, тщательно готовилась к обороне — например, под Курском минирование с советской стороны было настолько плотным, что местами на 1 квадратный метр земли приходилось по 10 мин. К этому времени значительно возросло оперативное мастерство советского командования. Немецких радиоперехватчиков очень обеспокоило то, что под Курском они уже не слышали вопроса, ранее постоянно звучавшего в советском эфире: «противник перешел в атаку, что делать?»{277}