– Обычно их называют журналистами.
Ему удалось вызвать у нее улыбку. Логов знал такую породу людей, с милыми ужимками пытающихся подавить волю собеседника, расправив могучие черные крылья за спиной. Только у Артура не вызывали трепета нули на банковском счете, они были всего лишь нулями.
Но Ярослава тоже была неглупа и угадала в нем человека, не готового пасть на колени перед золотым тельцом. Тряхнув мелкими кудрями, она произнесла живее:
– Что вы хотите узнать, Артур Александрович?
– Если вам не составит труда, – любезно подхватил он, – расскажите о брате.
И добавил ей в тон:
– Младшем.
Улыбка еще кривила красивые губы.
– Миша всегда был очень милым. Хорошеньким малышом. И вырос симпатичным парнем. Крепким. Он же с трех лет занимался спортивной гимнастикой, карате…
– Любил подраться?
– Миша? Ну что вы… С кем? Он в школу-то не ходил, был на домашнем обучении.
Вот это было неожиданно!
– Почему? Здоровый же ребенок?
– Не знаю, – отозвалась она сухо. – У отца были свои причины. Может, он опасался, что Мишку похитят…
– А за вас с братом не опасался?
– Мы с Андреем учились в Англии, – Ярослава произнесла это так просто, будто речь шла о соседнем городе.
Артур присвистнул:
– О как! Не скучали по дому? Я бы в детстве дрался до последнего, лишь бы остаться дома…
Она пожала плечами:
– В России? А какой в этом смысл?
– Не понимаете? Правда? Тогда почему же вы сейчас здесь?
– Бизнес, – это слилось со вздохом. – Отец болен, ему нужна помощь.
Артур с пониманием кивнул:
– Но вы не видите своего будущего в нашей стране?
– Я не вижу смысла в ваших вопросах, – отозвалась Ярослава сухо. – Вы хотели что-то узнать о Мише… Хотя в этом тоже нет смысла.
– Он был изгоем в вашей семье?
– Вы меня не слышите, да?
– Паршивой овцой?
– Вовсе нет! Господи, с чего вы это взяли? Он всегда был папиным любимцем. Хотя при этом таким, знаете, возмутителем спокойствия. Младший ребенок, ему все прощалось с детства.
– Может, вашему отцу как раз это и нравилось в Мише?
Ее аккуратные брови поползли вверх:
– Что вы хотите сказать? Что папа сам взрастил бунтаря?
– Его все слушаются, верно? Вашего отца. Это же чертовски надоедает! Вы не согласны?
Артур уловил, как захотелось Ярославе вскочить (воздух колыхнулся!), быстро пройтись по просторному кабинету, чтобы сбросить вскипевшую ярость. Но в Англии научилась обуздывать неуместные порывы…
– Ни в малейшей степени, – Венгровская обдала его холодом. – Наш отец всегда был для нас образцом для подражания. И мы с братом… Со старшим братом… Гордимся, что продолжаем его дело.
Вздохнув, Логов закатил глаза:
– Вы опять путаете нас с журналистами… Ярослава Борисовна, это не интервью для журнала «Эксперт». Или какие там читают бизнесмены?
– Я предпочитаю Forbes.
– Так и думал! – встрепенулся Логов.
– Неужели? – процедила Венгровская.
Эта игра начинала надоедать Артуру. К его радости, в этот момент, осторожно постучав, вошла секретарша, наполнила офис запахом кофе.
«А до этого чем пахло? – попытался вспомнить Логов. – Не духами… Странно. От таких барышень обычно исходят дивные ароматы! Что с этой не так? Астма? Аллергия? И такое бывает».
«Впрочем, какая разница», – отмахнулся он. К делу это не могло иметь отношения… Если бы Гоша с матерью сидели рядом с той «тетей», еще можно было бы попытаться освежить запаховую память ребенка, но их разделял ряд… Если уж Логов сейчас не улавливает аромата через стол, вряд ли мальчик мог поймать его в переполненном цирке.
Когда секретарь закрыла за собой дверь, Ярослава разомкнула губы:
– Что еще вы хотели узнать о Мише?
Артур принял непрозвучавшее извинение:
– Если Борис Всеволодович смотрел сквозь пальцы на выкрутасы вашего младшего брата, почему в последнее время Михаил был отлучен от семьи?
Звякнула чашечка:
– Кто вам сказал?
– А это не так?
– Это… – она поискала слова. – Не совсем так. Цирк – это, конечно, было слишком даже для Миши. И стало последней каплей для отца… Он был уверен, что гимнастика и прочее – не более чем детские увлечения. Знаете, для общего развития. Все мы играли в театре, пели в хоре, но никто же не сделал это профессией!
Саша впервые подала голос. Похоже, снобизм Ярославы и ее достал до печенок…
– Ну почему же? Кто-то сделал. Иначе в мире не было бы ни музыкантов, ни артистов.
Смерив ее ледяным взглядом, Венгровская проронила:
– Не в нашей семье.
Артур попытался перевести разговор, пока Сашка не превратила крошечное кофейное блюдце в летающую тарелку: