– Говорят, ваш отец болен?
– Папа? – Ярослава повела головой, будто пыталась высвободиться. – Он умирает. Это можно считать болезнью? Но все эти болячки не являются для смерти обязательными условиями. Миша погиб здоровым человеком. Ну… относительно здоровым.
Артур наклонился вперед:
– Что вы имеете в виду? Наркотики? Алкоголь?
У нее вырвался нервный смешок:
– Вы серьезно? Наркоман под куполом цирка? Думаете, такое возможно?
– Что тогда?
– Ну… Думаю, это не имеет значения. Зачем сейчас ворошить его грязное белье? Несчастный случай с этим никак не связан.
Откинувшись на мягкую спинку, Логов поглядел на нее исподлобья. Женщинам нравился такой взгляд, почему-то он волновал их…
– А если я скажу, что ваш брат стал жертвой убийства?
– Что?!
Ее лицо точно свело судорогой. Если Ярослава притворялась, то очень искусно. Но кто знает, может, артистизм у Венгровских в крови, поэтому она так пытается откреститься от актерства?
– Это пока лишь гипотеза. Мы проверяем.
– За что могли убить Мишу? – Ярослава потрясла головой. – Нет, я не верю! Это ошибка. В вашем деле бывают же ошибки?
Логов развел руками: кто без греха?
– Миша совершенно безобидный. Был, – она поморщилась. – К этому невозможно привыкнуть…
– Со временем привыкнете, – заметил Артур меланхолично.
И уловил удивленный Сашин взгляд: должно быть, это было жестоко с его стороны… Если, конечно, Ярослава хоть чуть-чуть любила брата.
Ей уже удалось взять себя в руки:
– Вы говорите, гипотеза… То есть это ваше предположение, не более того?
– По большей части. Но возникшее не на пустом месте… И все же нужны убедительные доказательства, – он опять подпустил улыбку. – Поэтому вы не обидитесь, если я спрошу, где вы были вчера в полдень? В это время началось представление…
Ярослава вспыхнула:
– Я? Вы что… Вы хотите сказать, что я…
В голосе Логова прозвучал почти неподдельный ужас:
– Ну что вы?! Как вы могли подумать? Вы же его сестра… Я всего лишь хочу исключить вас из числа подозреваемых. Думаю, вы хотите этого не меньше. Поэтому…
Он вопросительно умолк, вынудив ее произнести:
– Я… Наверное, я была здесь. Не помню.
– На работе? В воскресенье?
– О боже, вы совсем меня запутали… Значит, я была дома. Вчера? Ну конечно. Я была с папой.
– Борис Всеволодович может это подтвердить?
С громким звуком опустив кофейную пару на стеклянный приставной столик, Ярослава порывисто поднялась и посмотрела на Логова сверху:
– А вы собираетесь его допрашивать?
– Он может это подтвердить?
– Нет, – выдавила она. – Папа спал. Он теперь много спит.
– А вы сидели рядом?
– Именно!
– Зачем?
– Неужели не понятно? Затем, что он мой отец.
– Который в детстве отправил вас в другую страну…
Она вскинула голову:
– Где я получила прекрасное образование… Умоляю, оставьте ваши плебейские песни про богатых, которые тоже плачут! Главная обязанность родителей дать ребенку лучшую удочку, чтобы он потом всю жизнь был обеспечен рыбой.
– Вы любите рыбу? – негромко спросила Саша.
– Что?
Повернувшись к ней, Ярослава шумно выдохнула, точно готовилась дать сдачи.
– Вы рыбу любите?
– При чем тут… Это же метафора.
– Я понимаю, – отозвалась Саша терпеливым тоном. – Мой вопрос столь же метафоричен: вам нравится та жизнь, которую вы ведете?
С губ Ярославы слетел смешок:
– Шутите, что ли? Наш бизнес…
– Семейный, – ввернула Саша. – А вы мечтали именно об этом? Всю жизнь заниматься семейным бизнесом? Нефть качать?
Она снова приподняла узкий подбородок:
– Да что вы понимаете! На вас джинсы за пять тысяч…
– Ошибаетесь. За две.
– И вы беретесь учить меня жизни?!
– Ни в коей мере, – вмешался Артур. – Мы всего лишь хотим выяснить, кто убил вашего брата. А вы почему-то отказываетесь нам помочь. И это наводит на определенные мысли…
– Я вовсе не…
Логов легонько стукнул ладонью по столу:
– Сядьте.
– Что?
Ему показалось, будто Ярослава сейчас задохнется, но он продолжил давить:
– Где вы были в это время на самом деле?
Опустившись на стул, она бессильно ссутулилась. Ее плечи опустились, а лицо некрасиво обвисло, и теперь Венгровская выглядела на все сорок. Глядя в стол, она пробормотала:
– Я была… в цирке.
Сашкины глаза увеличились вдвое и засветились восторженной синевой. Артур и сам едва не завопил: «Вот черт! Бинго!»
Но Ярослава уже добавила тем же тусклым голосом:
– Я часто там бываю. Скучаю по брату. Только он не знает… Точнее, не знал, что я прихожу увидеть его… А вчера я даже не осталась на представление: сиделка позвонила, что папе стало хуже.