Но со всех сторон злобно зашелестело:
– Грязная сука… Какая же ты сука!
– Я не… Не смейте!
Марта беспомощно замахнулась, ударила вслепую, но неожиданно для себя попала кому-то по носу. По мерзкому сопливому носу… Да еще и разбила, похоже, – кулак стал багровым, только кровь явно была не ее. И боли она не чувствовала… Не в руке точно. Вот в груди сдавило так, что мелькнула мысль о смерти.
Выжила. Проснулась. Но день оглушил так, что отвратительный сон не сразу вспомнился. Настиг, когда упала на постель, в которой больше не было мужа. Геннадий даже на диване не захотел ночевать с ней под одной крышей, уехал к родителям.
«Какая же ты…»
Вслух не произнес ни слова, зубы стиснул так, будто его резали по живому. Наверное, именно так и чувствовал. Но Марта не испытывала ни сострадания к нему, ни стыда. Самой было больно до того, что выла в подушку, как та самая сука, которую с яростной силой пнули в живот, – сердце чуть не оторвалось. А лучше бы совсем… Уже сдохла бы, и черная воронка тоски перестала вытягивать все нутро воем через горло.
Не будет… Больше ничего не будет в жизни. Запаха его дурманящего, от которого слабели ноги и желание растекалось по всему телу… Взглядов, проникающих в самое сердце. Даже забеременеть не удалось от него, что за дура?! Был бы малыш, похожий на Мишу, целовала бы его ножки, вжималась лицом в животик. Страдание проросло бы новой любовью… Не сумела спасти свою жизнь.
– Как он посмел?! – пробормотала Марта в подушку, вспомнив холодный взгляд следователя, которому она явно не понравилась.
Впрочем, ей было плевать. Даже на то, что Логов попытался свалить всю вину на нее… Косвенную вину, конечно, ее ведь даже в цирке не было, когда Миша совершил последний полет.
Но именно к этому сыщик и придрался. Вызвал ее на допрос в Следственный комитет. Марта даже не представляла, где он находится… Теперь не забудет.
В унылой комнате для допросов пахло страхом – здесь побывало много таких, как она.
– Мы ведь уже разговаривали с вами, – напомнила она, стараясь смотреть на следователя спокойно. Нервничают те, кто виноват. Это их паника серой плесенью налипла на стены.
Логов тоже показался ей олицетворением бесстрастности. А беленькая девочка за его спиной, которая выглядела совсем школьницей («Неужели уже юрфак окончила?»), за все время допроса не проронила ни слова. Марте хотелось обрести в ней союзницу: разве женщине, даже такой юной, не проще понять другую женщину? Но в голубых глазах застыл холод. Они тут все такие? Жестокие…
– Я не забыл, – заверил Логов. – Это обычная практика: мы всегда несколько раз беседуем со всеми причастными к преступлению.
– Но я не причастна!
– Неужели? Погибший Михаил Венгровский был вашим любовником. Это уже причастность.
– Но в момент… В тот самый момент… Меня даже в цирке не было. Вы сами видели – я пришла позднее.
– Я видел, как вы выбежали на манеж. И кстати, сделали все, чтобы ваше появление не осталось незамеченным…
– О чем вы говорите?
– Кто-то может подтвердить, где вы находились в полдень?
– Какая разница?! – вспыхнула Марта. – При чем тут вообще я? Что за околесицу вы несете?
Его брови так и подскочили:
– Ух ты! А вы хорошо выучили русский язык! Если б не акцент…
Вот тут он ошибался: у нее не хватало слов, чтобы оправдаться. Но Марта попыталась:
– Я даже не работала с ними! Я же бухгалтер… Как я могла навредить Мише в номере?! Я! Вы хоть понимаете, о чем говорите?
В его серых глазах не теплилось и намека на сострадание. Она вгляделась со страхом: отвращение… До сих пор никто не смотрел на Марту с подобным выражением, ведь она считалась красивой женщиной. За что этот человек так невзлюбил ее?
«Волк! – подумала она почти с ненавистью. – Ему нужна добыча. И плевать, кто ею станет!»
– Не сомневайтесь, – проронил Логов. – Я понимаю.
От его тона у Марты мурашки бежали по спине. На какое-то время она даже забыла о Мишиной гибели, потому что опасность дышала ей в лицо. Этот мужчина видел в ней мерзкую гадину, у него даже губы кривились от брезгливости. Маленькая блондинка за его спиной не могла видеть этого выражения, но ее лицо выражало то же самое, точно они родились близнецами. На каком-то высшем уровне… Потому и чувствуют одинаково. Но неужели эти люди считают любовь преступлением? Пусть и запретную любовь…
– Я даже знаю, о чем вы сейчас думаете, – продолжил следователь тем же тоном. – Пытаетесь оправдать себя? Мол, Венгра погубило вовсе не то, что вы не смогли отказаться от желания жонглировать мужскими сердцами… Они с вашим мужем работали вместе под куполом. Должны были абсолютно доверять друг другу. Нет, это вас не заботило! А каково было Геннадию изо дня в день протягивать руку любовнику своей жены? При этом отлично зная: пара сантиметров промаха избавят его от позора…