– Ну допустим… И каков итог? Из тех, кто сомневался даже в день свадьбы, многие счастливы?
– Понятия не имею, – признался Артур, повернув к цирку. – Мы с приятелями не ведем таких разговоров… Но по крайней мере, никто из них не развелся, значит, их все устраивает. Кто знает, может, они действительно счастливы?
Но Сашка продолжала допытываться:
– Это не ответ! Как понять, что это твой человек?
Он предположил:
– Попробовать представить свою жизнь без него. Не только сегодня! Денек отдохнуть друг от друга иногда бывает даже неплохо… А месяц без него. Год. Десяток лет. Если это видение ничуть тебя не пугает, лучше расстаться сейчас. Не прямо сегодня, конечно! Дай бедолаге поправиться. А когда встанет на ноги, я переведу его в другой отдел. И он вернется в свою жизнь.
– Он же продал квартиру ради нашего приюта.
– Придется отдать ему свою, – отозвался Артур, не смешавшись ни на секунду. – Или ты и меня выгонишь рано или поздно?
– Не говори глупостей, – пробурчала Сашка. – Я вообще никого пока не гоню. Может, и не буду… Мне нужно разобраться в себе.
– Не торопись. Пока он лежит в больнице, ты сможешь прочувствовать, скучаешь ли по нему или испытываешь облегчение: нет его рядом, и тебе легче дышится. Ты ведь пожалела его, я понимаю. Не только сейчас, но вообще…
Она уперлась ногами, точно испугалась столкновения:
– Ну нет!
– Пожалела. Но я не говорю, что наш парень тебе противен! Знаешь, Саш, не всем ведь выпадает испытание великой любовью.
– Как у вас?
– Не такое уж легкое…
– Я знаю.
– Иногда я завидую людям, которые просто живут вместе дружно и радостно. Может, и не сходят друг по другу с ума, но подставляют плечо, когда требуется, жалеют, смеются вместе. Чудесная ведь жизнь!
Сашка вяло согласилась:
– Ну так-то да…
– Но тебе нужен дождь, – вздохнул он.
– Какой дождь?
– Это из старого мультика. О курице, вообразившей, будто ее великая любовь – это дождь. А петух, который с ней рядом, конечно, хороший, добрый, но ей нужен дождь! А когда он обрушился на нее, курочка была страшно разочарована, ведь он оказался холодным и мокрым. Он сделал ее мокрой курицей…
Сашка обиделась:
– Спасибо! Я, по-твоему, безмозглая квочка?
– Ты – умница, – в который раз сказал Артур. – Поэтому я и рассказал тебе этот сюжет. По-моему, этот мультик надо смотреть всем девочкам! Но ты же и сама понимаешь, что дождь может не доставить никакой радости…
– Понимаю, – вздохнула она. – Я подумаю.
– Это получается у тебя очень хорошо, – улыбнулся Логов и ловко припарковался между двумя джипами. – А теперь за дело. Овчинников уже проклял нас, не иначе…
– Я вчера опрашивал Тараскину, – угрюмо сообщил Поливец, отрывисто постукивая пальцами по круглому столику.
Наши оперативники дожидались Артура в фойе. Всю рутинную работу они уже проделали, тело Анны Эдуардовны увезли в морг, и оставалось надеяться, что преступник, задушивший ее, наследил своей ДНК. Завидев нас, Овчинников переслал фотографию бирюзового шарфа, который я видела на шее жертвы. Мне он не обязан был ее отправлять, и то, что Володя сделал это, было жестом доброй воли с его стороны.
– Надо опросить всех, может, кто-то узнает этот шарф… – Артур спрятал телефон и посмотрел на Антона. – Так что Тараскина сказала тебе?
– Да ничего толком не сказала, – признал Поливец, просматривая записи в блокноте. – Я вспомнил: у нее был такой зверский насморк, что мне хотелось натянуть маску. Хотя я их терпеть не могу, ты знаешь. Как эту бабку к работе допустили, совсем больную? Дети же на представление приходят, она могла всех перезаразить…
– Что Коршун говорит?
Овчинников кашлянул:
– Судя по состоянию тканей, она мертва уже часов пять-шесть.
– То есть ее убили рано утром? Ну хоть не в моем присутствии… Это уж совсем нагло было бы! Интересно, что она здесь делала спозаранок? Сегодня же выходной.
– В понедельник? – удивился Поливец.
– Это же цирк. У них все не как у людей: они работают в выходные и отдыхают в будни.
Антон проворчал:
– То-то их толпа набежала, когда тело выносили!
– Кто именно был? – встрепенулся Артур.
Поливец только растерянно развел руками, но Овчинников успокоил:
– Я всех снял. По именам не помню, но директор назовет, я надеюсь.
Взглянув на экран, я заметила на снимке Лену Шилову. Непривычно бледное без грима лицо выражало не любопытство, а страдание. За ее спиной возвышались дрессировщики Харитоновы: Денис о чем-то шептался с Маратом Курбашевым, а сбоку от всей толпы притулился Гриша – я не сразу его узнала без грима и клоунского наряда. Остальных я не запомнила, а ведь кто-то из них мог быть убийцей. Артисту ничего не стоит за пять минут превратиться в женщину… Но это мог оказаться и униформист, и другая билетерша. Тараскина была пожилой, совсем неспортивной, справиться с ней не составило труда.