Но пошла не в читальный зал, а в «Принцессу драконов» – одну из самых ужасных сказок Горнила. Тлеющие руины под объятым пламенем небом; воздух, пропитанный дымом и пеплом. Высоко на стене последней уцелевшей крепости, почти оглохнув от драконьих воплей, Иола призывала молнию за молнией, усыпая опаленную землю мертвыми вивернами и бесчувственными василисками.
Стихийник всегда на пике, когда в душе кавардак.
Иоланта выбилась из сил: никогда еще ей не приходилось призывать столько молний за такой короткий промежуток времени. Утомление обернулось вокруг, будто кокон, и она почувствовала себя в безопасности, ибо слишком устала, чтобы вообще что-то ощущать.
И потому приняла решение направиться в летнюю резиденцию Королевы Времен Года.
Это было потрясающее место: бледно-желтые крыши и окруженные садами террасы на фоне крутого, неровного горного массива. Ярко-красные цветы в старинных каменных вазах; журчащие и плещущие фонтаны, впадающие в пруд с десятками бледно-фиолетовых водяных лилий, лепестки которых смыкались, будто руки в молитве.
Воздух благоухал жимолостью и хвойным ароматом кедрового леса, растянувшегося на окружающих холмах. Стоял прекрасный летний день, когда ветерок избавляет от излишней жары, но все же достаточно тепло, чтобы насладиться прохладным напитком.
На террасе в тени виноградных лоз красовались как раз вот такие напитки вместе с разными видами мороженого. Иоланта попробовала нечто напоминающее дынанасовое и с изумлением поняла, что это то самое, каким она не лакомилась уже несколько лет. Это мороженое продавалось в кондитерской миссис Хиндерстоун на Университетской аллее, всего в нескольких минутах ходьбы от Консерватории магических наук и искусств, где Иоланта жила вместе с учителем Хейвудом.
Послышались шаги. Повернувшись, она увидела Тита. Он вышел из виллы и замер на ступеньках, ведущих на террасу. Иоланта покраснела; Тит казался таким же смущенным, какой она себя чувствовала.
После долгого молчания, он оперся рукой на перила лестницы и прокашлялся:
– И как тебе мороженое?
– Очень вкусно, – обрела дара речи Иола. – Я пробовала дынанасовое лишь у миссис Хиндерстоун в Деламере.
– Летом в Деламере я приказал Далберту принести мне на выбор несколько сортов мороженого миссис Хиндерстоун, о которой ты как-то упоминала.
Иоланта всего раз вспомнила кондитерскую, когда они с Титом обсуждали что-то совсем другое.
– Тебе понравилось?
– Понравилось, особенно светничное, но дынанасовое тоже неплохое.
– Учитель Хейвуд всегда брал себе светничное, а я предпочитала дынанасовое.
– Я надеялся, что твое любимое окажется среди выбранных мной, – прошептал Тит.
По его рассказам, в Горниле не так уж сложно изменять детали: нужно лишь записать их на полях. Ему ведь не пришлось тайком возвращаться в Державу и доставать мороженое наперекор всему. Но все же Иола ощутила трепет и стеснение в груди.
Тит хотел, чтобы все было идеально.
И так бы и произошло.
Так бы и произошло.
Не услышав ответа, он снова кашлянул:
– Я как раз собирался уходить. Приятного аппетита.
С этими словами Тит пропал, оставив ее одну в том месте, где они должны были быть вдвоем.
Иоланта пришла сюда, потому что не смогла сдержать любопытства. Несмотря ни на что, желала увидеть, что же приготовил для нее Тит – точнее, для них обоих. Но зачем он вернулся? Он-то знал, что здесь сотворил.
Похоже, не только Иоле хотелось, чтобы того водоворота никогда не было. Принца, как и ее, тянуло в летнюю резиденцию, несмотря на боль от разочарования.
Иола вытерла глаза тыльной стороной руки.
Как же разлюбить, чтобы при этом не расклеиться?
* * *
Читальный зал главной библиотеки в учебных стансах Горнила был огромен. Он казался бесконечным: полки все тянулись и тянулись, соединяясь в одной точке где-то вдали.
Иоланта подошла к пустующему справочному столу у двери и сказала:
– Хочу найти все, что есть на Горацио Хейвуда за последние сорок лет.
Позади стола на полке появились стопки: собрание студенческих газет, где он выступал и репортером, и редактором; журналы с его учеными статьями; диссертация, которую он написал, чтобы получить степень магистра Консерватории.
Иоланта взялась за диссертацию. В детстве она уже пыталась прочесть хранившуюся у них дома копию, но ничего тогда не поняла. Теперь же по мере пролистывания страниц ее глаза округлялись. Иола знала, что учитель специализировался в архивной магии, посвященной сохранению заклинаний и обычаев, больше не используемых повсеместно, но не представляла, что его диссертация касалась магии памяти.