Когда Иоланта наконец объявилась в школе под личиной, Кашкари должен был знать, что Фэрфакс не отсутствовал три месяца, а никогда прежде не появлялся в пансионе миссис Долиш.
Неудивительно, что в начале знакомства он задавал Иоланте столько вопросов, заставляя ее нервничать. Он с первой секунды подозревал, что некоторые отрезки биографии Фэрфакса не сходятся.
Тот Фэрфакс, который предположительно жил под крышей дома миссис Долиш последние четыре года, не существовал до начала летнего семестра.
* * *
Иоланта поглядывала на Кашкари, пока они вместе шли обратно к пансиону. Наверное, его мысли прочитать еще сложнее, чем мысли принца, но в отличие от Тита индиец не выглядел закованным в шипастую броню высокомерия.
Теперь Иолу восхищало то, каким закрытым был Кашкари под флером хорошего воспитания и дружелюбия. Он хранил не только свои тайны, но и ее, никогда не делясь своими сокровенными мыслями, разве что время от времени задавая неожиданные вопросы, ответы на которые находились с трудом.
Но почему он решил раскрыться именно ей? И почему сейчас? Неужели Кашкари пытался что-то до нее донести?
Или о чем-то предупредить?
Принц вышел из своей комнаты как раз, когда Иола и Кашкари поднялись на лестничную площадку, ведущую в коридор с их спальнями.
– Лакеи уже почти приготовили нам чай.
Они обычно чаевничали в комнате Уинтервейла, но теперь, поскольку тот приболел, временно переместились к индийцу. Иоланта не хотела чаю, но еще больше не хотела тащить принца обратно в его комнату, чтобы рассказать обо всем увиденном и услышанном, тем более что Кашкари уже говорил:
– Как я рад принимать у себя дорогих друзей.
Комната его оказалась почти такой же просторной, как у Тита. На полу лежал на вид древний ковер. На книжной полке поблескивали медные блюдца с масляными лампами и горками киновари и куркумы. Над этим небольшим алтарем возвышалось изображение бога Кришны, сидевшего по-турецки и игравшего на флейте.
– Симпатичная. – Иоланта кивнула на небесно-голубую парчовую штору, ярким пятном выделявшуюся на фоне блеклой обстановки.
– Спасибо. Мне нравится, когда зимой на окне что-то плотное, иначе холодный английский воздух так и норовит сюда проникнуть.
Пришли младшие мальчики, неся тарелки с горячими бобами, тостами и яйцами. Кашкари налил всем чаю. Они обсудили здоровье Уинтервейла, последние новости из Индии, Пруссии и Бечуаналенда – в обсуждении последнего пришлось поучаствовать и Иоланте. Ей казалось, что она сидит на иголках. Ну сколько еще можно чаи гонять? И зачем принц вообще пришел? Вчера он уклонился от такого же приглашения.
Иоланта бросила взгляд на часы. Прошло двадцать пять минут. Еще пять, и она уходит.
Внезапно кто-то легонько постучал в дверь: миссис Хэнкок с письмом для Кашкари.
– Только что принесли с почтой, милый.
Кашкари встал, забрал письмо, поблагодарил миссис Хэнкок и вернулся к столу. Конверт был квадратным, коричневым, с надписью крупными печатными буквами с обеих сторон: «ВНУТРИ ФОТОГРАФИЯ. ПРОШУ НЕ СГИБАТЬ».
Кашкари отложил письмо, сел и почти сразу же встал. Обычно спокойный как удав, он казался встревоженным.
– Это бесполезно.
– Что? – поинтересовался принц.
– Я знаю, что там: фотография с приема по случаю помолвки моего брата. Вечно ее избегать не получится, поэтому ничего не случится, если я открою конверт сейчас.
– Если хочешь, чтобы мы оставили тебя одного… – начала Иоланта.
– Я уже раскрыл вам обоим этот секрет. Глупо притворяться, будто этого не было. – Кашкари открыл конверт и протянул снимок Иоланте. – Это она.
На дагерротипе была индийская семья: Кашкари, девушка в сари и симпатичный молодой человек – наверное, его брат. Сари прикрывало и волосы девушки. Большую часть ее лица загораживало огромное кольцо в носу, продетая через него цепочка скрывалась где-то в волосах. Но все равно было легко понять, что возлюбленная Кашкари невероятно красива.
– Да, она настолько прекрасна, что может для любого стать объектом грез.
– О да, – вздохнул Кашкари.
Иоланта передала фотографию принцу, который, прежде чем ее принять, глотнул чаю.
И почти тут же сильно закашлялся.
Иоланта изумилась: властитель Державы не из тех мальчиков, что способны поперхнуться чаем. Кашкари вскочил и с силой похлопал Тита между лопатками.