– Допустим, – сказал Понтер.
– В сущности… Мега ведь ваша дочь, правильно?
– А чья же ещё! – воскликнула девочка.
Вессан присела перед ней на корточки.
– У неё карие глаза, хотя у вас – золотистые, – сказала она. – У вас есть другие дети?
– Старшая дочь, Жасмель.
– И какого цвета глаза у неё?
– Такого же, как у меня.
– Повезло ей! – недовольно заметила Мега.
– И правда повезло, – сказала Вессан, встав и погладив девочку по голове. Потом она снова повернулась к Понтеру: – Карий цвет – доминантный признак; золотистый – рецессивный. Вероятность того, что ребёнок естественным образом унаследует ваш цвет глаз, – один к четырём. Но если вы поручите производство своего репродуктивного материала кодонатору, а не собственному организму, то сможете дать обоим своим детям золотистые глаза – или любой другой признак, который имеется в генетическом коде у вас или у вашей партнёрши.
– Ах, – мечтательно сказала Мега. – Вот бы у меня были золотистые глаза!
– Понимаете? – спросила Вессан. – При природном зачатии набор признаков, наследуемых ребёнком, совершенно случаен.
Понтер кивнул:
– Но разве не ясно, – продолжала Вессан, – что это совершенно дурацкий способ? Вы никогда не знаете, что именно получите в результате. И ведь это касается не только незначительных мелочей вроде цвета глаз. У вас есть гены, регулирующие гибкость глазного хрусталика: один от отца, другой от матери. Предположим, что от матери вам достался хороший ген, благодаря которому вы сможете обходиться без коррекции зрения даже в старости, тогда как с геном вашего отца вам пришлось бы носить корректирующие очки. Вы можете передать один и только один из них своему ребёнку. Какой бы вы выбрали?
– Материнский, разумеется, – сказал Понтер.
– Именно! Но при естественном зачатии у вас нет выбора – вообще нет. Что получит ребёнок, зависит от случая – потому что вы поручаете производство сперматозоидов неэффективной природе. Но если вы секвенируете свою дезоксирибонуклеиновую кислоту, мы сможем выбрать лучшую половину из каждой пары признаков, унаследованной вами от родителей, и потом произвести гаплоидный набор хромосом, содержащий только эти лучшие признаки. Мы сможем также сделать то же самое для Мэре, произведя гаплоидный набор, содержащий лишь наилучшие признаки из её генов. А потом мы скомбинируем их так, чтобы произвести на свет наилучшего из возможных детей. Генетически этот ребёнок будет в точности наполовину отец и наполовину мать, но при этом он получит наилучшую из возможных комбинацию отцовских и материнских черт.
– Вау, – сказала Мэри, качая головой. – Не совсем ребёнок под заказ, но…
Вессан замотала головой в ответ:
– Нет-нет, хотя это также возможно с помощью кодонатора: мы можем закодировать аллели, не присутствовавшие ни у одного из родителей. Но к такому я никогда не стремилась. Скоро должно быть зачато поколение 149 – и я хотела, чтобы это было величайшее из поколений, наследующее только лучшие черты людей, зачавших его, и отбросившее все худшие. – Она снова покачала головой; её голос стал тише: – Я могла сделать для улучшения нашего вида не меньше, чем сделала для него чистка генофонда. – Впрочем, через секунду она справилась со своей обидой, по крайней мере на время. – Похоже, этого уже никогда не случится. Но по крайней мере моё изобретение сможет послужить вам.
Сердце Мэри готово было разорваться. Она станет матерью! Это действительно случится!
– Это просто сказочно, Вессан. Спасибо вам! Вы нам покажете, как он работает?
– Конечно, – ответила Вессан. – Надеюсь, в батареях ещё есть заряд. – Она тронула рукоятку, и через секунду квадратный экран в центре устройства ожил. – Конечно, вы сможете подключить экран побольше. Итак, соответствующие исходные химикаты заливаются в отверстие вот здесь, – она показала на дыру в правой части прибора. – А конечный продукт выходит отсюда, взвешенный в дистиллированной воде. – Она показала на втулку слева. – Очевидно, вы сюда подсоедините подходящую стерильную ёмкость.