По лицу Бандры катились слёзы; они изливались из глубоких глазниц, огибали массивный нос, стекали по нижней челюсти без подбородка и капали в гранитную раковину, смывая кровавые пятна.
– Я… я не должна была позволять вам жить здесь, – тихо сказала Бандра.
– Мне? – удивилась Мэри. – Что я сделала?
Но Бандра, похоже, была погружена в собственные мысли.
– Могло быть хуже, – сказала она, глядя в зеркало.
Мэри отложила платок и положила руки на широкие плечи Бандры.
– Бандра, что случилось?
– Я пыталась убрать засохшую кровь, – тихо сказала Бандра. – Думала, может, как-то удастся скрыть и синяк, и вы не заметите, но… – Она высморкалась, а когда неандерталец сморкается – это очень громко и раскатисто.
– Кто это с вами сделал? – спросила Мэри.
– Неважно, – ответила Бандра.
– Разумеется, важно, – сказала Мэри. – Кто?
Бандра немного собралась с силами.
– Я привела вас в свой дом, Мэре. Вы знаете, что барасты мало заботятся о приватности, но в данном случае я на ней настаиваю.
Мэри почувствовала подступающую тошноту.
– Бандра, я не могу мириться с тем, что кто-то вас бьёт.
Бандра взяла платок и промокнула им левую щёку, чтобы посмотреть, остановилось ли кровотечение. Кровь больше не шла, и она положила платок на место. Мэри отвела её в гостиную и посадила на диван. Присев рядом, она взяла широкие ладони Бандры в свои и заглянула в её пшеничного цвета глаза.
– Не торопитесь, – сказала Мэри, – соберитесь с силами. Но вы должны мне рассказать, что случилось.
Бандра отвернулась.
– Он уже три месяца этого не делал, и я подумала: может, и в этот раз не будет. Я подумала, а вдруг…
– Бандра, кто вас ранил?
Голос Бандры стал почти неслышным, но Кристина повторила его погромче прямо Мэри в ухо.
– Гарб.
– Гарб? – удивлённо повторила Мэри. – Ваш партнёр?
Голова Бандры наклонилась на несколько миллиметров.
– Мой… бог! – воскликнула Мэри. Она сделала глубокий вдох, потом кивнула – не столько Бандре, сколько себе самой. – Хорошо, – сказала она. – А сейчас мы сделаем вот что: пойдём к представителям власти и всё им расскажем.
– Тант, – сказала Бандра. «Нет».
– Да, – твёрдо возразила Мэри. – Такое случается и в моём мире. Но с этим нельзя мириться. Вам могут помочь.
– Тант! – повторила Бандра уже твёрже.
– Я знаю, что это тяжело, – сказала Мэри, – но мы пойдём вместе. Я всё время буду с вами. Мы положим этому конец. – Она указала на компаньона Бандры. – В архиве алиби должна быть запись всего, что он сделал, не так ли? Он не может уйти от ответственности.
– Я не выдвину против него обвинения. Без обвинения со стороны жертвы нет преступления. Это закон.
– Я знаю, что вы думаете, что любите его, но вы не должны это терпеть. Никакая женщина не должна.
– Я не люблю его, – сказала Бандра. – Я его ненавижу.
– Ну хорошо, – сказала Мэри. – Так давайте тогда что-нибудь с этим сделаем. Давайте умоемся, переоденемся в чистую одежду и пойдём к арбитру.
– Тант! – сказала Бандра, хлопая ладонью по стоящему перед ней столику. Звук был настолько громкий, что Мэри подумала, не разлетится ли стол в щепки. – Тант! – повторила она снова. Но в её голосе не было страха, скорее в нём звучала убеждённость.
– Но почему? Бандра, если вы считаете, что ваш долг – скрыть всё это от…
– Вы ничего не знаете о нашем мире, – сказала Бандра. – Ничего. Я не могу пойти с этим к арбитру.
– Почему? Избиение – это ведь преступное деяние?
– Конечно, – сказала Бандра.
– Даже между людьми, состоящими в союзе?
Бандра кивнула:
– Тогда почему?
– Из-за наших детей! – рявкнула Бандра. – Из-за Хапнар и Дрэнны.
– А что с детьми? – не поняла Мэри. – Гарб им отомстит? Или… или он их тоже бил в детстве?
– Вот видите! – хрипло каркнула Бандра. – Вы не понимаете ничего.
– Ну так объясните мне, Бандра. Объясните, чтобы я поняла, или я пойду к арбитру одна.
– Какое вам до этого дело? – спросила Бандра.
Мэри озадачил этот вопрос. Ведь понятно, что до этого есть дело каждой женщине. Понятно, что…
И тут на неё словно метеор упал с неба. Она сама не сообщила о своём изнасиловании, и её начальница Кейсер Ремтулла стала следующей жертвой Корнелиуса Раскина. Она хотела как-то это исправить, хотела никогда больше не чувствовать вины за то, что нападение на женщину осталось незамеченным.
– Я просто хочу помочь, – сказала Мэри. – Вы мне не безразличны.
– Если хотите помочь, то забудьте, что когда-либо видели меня в таком виде.