– Итак, чем могу помочь? – спросила Кейсер.
Корнелиус посмотрел ей прямо в лицо: карие глаза, коричневая кожа, каштановые волосы – трио шоколадных оттенков. На вид ей было где-то сорок пять лет – на десять лет больше, чем ему самому. Он видел, как она плакала от боли, как умоляла не мучить её. Он не сожалел об этом; она это заслужила. Однако…
Однако.
– Кейсер, – сказал он, – я бы хотел взять отпуск.
– Преподавателям на сезонном контракте не положен оплачиваемый отпуск, – ответила она.
Корнелиус кивнул:
– Я знаю. Я… – Он отрепетировал этот разговор, но всё равно запнулся, снова подумав, правильный ли подход он избрал. – Вы знаете, что я болел. Доктор сказал, что мне нужен… отдых. Ну знаете – восстановить силы.
На лице Кейсер возникло выражение обеспокоенности.
– Это что-то серьёзное? Я могу как-то помочь?
Корнелиус покачал головой:
– Нет, всё будет в порядке, я уверен. Но я… я просто не чувствую себя готовым появиться перед студентами.
– Ну через пару недель будет Рождество. Если вы сможете дотянуть…
– Простите, Кейсер. Я не уверен, что смогу.
Кейсер нахмурилась:
– Вы ведь знаете, что у нас нехватка кадров из-за того, что Мэри Воган ушла.
Корнелиус кивнул, но ничего не сказал.
– Я обязана спросить, – сказала Кейсер. – У нас тут факультет генетики как-никак. Тут есть масса вещей, от которых можно заболеть, и… В общем, я обязана заботиться о здоровье студентов и сотрудников. Ваши проблемы со здоровьем не связаны с веществами или образцами, с которыми вы работали здесь?
Корнелиус снова покачал головой:
– Нет. Нет, ничего такого. – Он глубоко вздохнул. – Просто я не могу здесь находиться.
– Почему?
– Потому что… – Если бы он заговорил об этом несколько недель назад, его бы хватил удар, но сейчас…
Он слегка двинул плечами:
– Потому что вы победили.
Брови Кейсер съехались над переносицей:
– Простите?
– Вы победили. Ваша система – она победила. Я разбит.
– Какая система?
– Ой, да ладно! Система найма персонала, система продвижения по службе, система бессрочных контрактов. В ней нет места для белого мужчины.
Кейсер, по-видимому, не могла смотреть ему в глаза.
– Это очень болезненная тема для нашего университета, – проговорила Кейсер. – Для всех университетов. Но вы ведь знаете, что, несмотря на присутствие в штате меня и других женщин, факультет генетики всё равно сильно не дотягивает до предписанного университетом процента женщин среди сотрудников c постоянными должностями.
– Вас должно быть сорок процентов, – сказал Корнелиус.
– Правильно, но у нас такого нет даже и близко – пока. – В голосе Кейсер зазвучали нотки самооправдания. – По идее-то, должно быть пятьдесят, и…
– Пятьдесят, – повторил Корнелиус. Он произнёс это так спокойно, что сам удивился и, по-видимому, удивил Кейсер тоже, потому что она тут же замолчала. – Даже если среди соискателей женщин лишь двадцать процентов?
– Да, но цель всё-таки ставится не в пятьдесят. А лишь сорок процентов.
– Сколько должностей с бессрочным контрактом на нашем факультете?
– Пятнадцать.
– И сколько из них занято женщинами?
– Сейчас? Считая Мэри?
– Разумеется, считая Мэри.
– Три.
Корнелиус кивнул. Он рассчитался с двумя из них; третья была инвалидом-колясочником, и он не смог заставить себя…
– Так что следующие три вакансии должны достаться женщинам, не так ли?
– Ну да. Если они удовлетворяют требованиям.
Корнелиус снова удивил себя: прежде эти четыре слова приводили его в бешенство. Но сейчас…
– И если Мэри уйдёт насовсем, – сказал он по-прежнему ровным тоном, – а это весьма вероятно, то её должность также должна будет занять женщина, правильно?
Кейсер кивнула, всё ещё избегая смотреть ему в глаза.
– То есть следующие четыре постоянные должности должны будут занять женщины. – Он сумел остановиться – и это далось гораздо легче, чем он ожидал, – прежде чем добавить: «Предпочтительно чернокожие инвалиды».
Кейсер снова кивнула:
– Как часто открывается вакансия постоянного сотрудника? – спросил он, словно не знал ответа давным-давно.
– Это происходит, когда кто-то выходит на пенсию или покидает университет.
Корнелиус молча ждал.
– Раз в два года или около того, – наконец, ответила Кейсер.
– В среднем скорее ближе к трём, – сказал Корнелиус. – Поверьте: я всё посчитал. Из этого следует, что пройдёт двенадцать лет, прежде чем вы наймёте мужчину, и даже тогда это, скорее всего, будет представитель меньшинств и, вероятно, инвалид.