Ле Моулон, он же Роман Арбузов родился в 1881 году в селе Устинка Тверской губернии. Мать была латышкой, отец — французским эмигрантом, прибывшим в Россию в 1861 году. Несмотря на происхождение, Роман всегда считал себя русским, хотя формально одновременно являлся и французским гражданином. После блестящего окончания Новгородской гимназии он поступил в Императорскую военно-медицинскую академию в Петербурге на факультет ботаники и химии, которую в 1917 году окончил и был институтским врачом , где новой администрацией совершенно неожиданно ему была дана рекомендация о вступлении в партию и на работу в ГПУ.
Однако, чуть ранее его уже завербовала французская разведка, сыграв на его антисоветских настроениях и, использовав его французское происхождение. Романа сумели убедить, что большевизм это зло.
Смышленый доктор работал на два фронта. Заняв достаточно высокую должность в советском отделе зарубежной разведки, он занимался созданием агентуры за границей. В его поле зрения были итальянцы, французы, англичане.
За шесть лет работы он преуспел и во Втором бюро разведывательного управления Генерального штаба Сухопутных войск Франции, передавая туда важные сведения, дослужившись до майора.
Благодаря своей сестре Агнии, работавшей в наркомате военных и морских дел, Роман подружился с Троцким. Используя эту дружбу, ему удалось устроить к наркому главными советниками по формированию Красной Армии французских разведчиков Лавереня и Садуля.
Роман так вошел в роль, что рассматривал возможность вербовки в интересах Франции самого Льва Давидовича. И был крайне удивлен, когда узнал от своих кураторов, что Троцкий давно работает на иностранные спецслужбы Франции, Англии и Америки. Во время Гражданской войны это именно он распахнул ворота для интервенции.
1 марта 1918 года под предлогом германской угрозы Троцкий официально пригласил войска Антанты в Мурманск. Лев Давидович приостановил отправку Чехословацкого корпуса – его должны были через Владивосток вывезти во Францию. Чешские эшелоны остановились в разных городах от Волги до Байкала.
Эти действия были им согласованы с зарубежными покровителями. 11 марта в Лондоне на секретном совещании было решено «рекомендовать правительствам стран Антанты не вывозить чехов из России», а использовать «в качестве интервенционистских войск». И Троцкий подыграл! 25 мая по ничтожному поводу драки между чехами и венграми издал приказ разоружить корпус: «Каждый эшелон, в котором найден хотя бы один вооружённый солдат, должен быть заключён в концлагерь». Этот приказ спровоцировал бунт корпуса, а «на выручку» чехам хлынули контингенты Антанты, захватив Сибирь.
На Севере, в Закавказье и Сибири интервенты награбили огромные ценности.
Майор раздраженно откинул плед, прошел в гостиную и вновь наполнил бокал ароматным напитком. Усевшись за стол, прислушался к низкому гулу отдаляющейся грозы, напоминающей артиллерийскую канонаду.
Планы интервенции тогда потерпели крах. В лагере Антанты не было единства, все видели друг в друге конкурентов. В России развернулось партизанское движение, а в самой большевистской партии стало складываться патриотическое крыло. Карты западных держав смешали и белогвардейцы. Торговать родиной они не желали, боролись за «единую и неделимую». Но при этом слепо цеплялись за союз с Антантой – а Антанта сделала всё, чтобы они не смогли победить. Поддержка белым была мизерной, осуществлялась только для затягивания войны и углубления катастрофы России. А полезное взаимодействие с высокопоставленной агентурой имело место и в ходе боевых действий.
О поезде Троцкого ходили легенды – там, где он появлялся, поражения сменялись победами. Объясняли, что в поезде действовал штаб из лучших военных специалистов, имелся отборный отряд латышей, дальнобойные морские пушки. Однако, в поезде было оружие, куда опаснее, чем пушки. Мощная радиостанция, позволявшая связываться даже с Францией и Англией.
В октябре 1919 г. армия Юденича чуть не берёт Петроград. Туда мчится Троцкий, немедленно и удачно организуя оборону. Но и в белых тылах начинаются непонятные вещи. Британский флот, прикрывавший наступление со стороны моря, вдруг уходит. Союзные Юденичу эстонцы неожиданно бросают фронт. А Лев Давидович по странной «прозорливости» нацеливает контрудары точно на оголившиеся участки.
Позже эстонское правительство проговорилось, что как раз с октября вступило с большевиками в тайные переговоры. А в декабре, когда разбитые белогвардейцы и массы беженцев откатились в Эстонию, началась вакханалия. Русских убивали на улицах, загоняли в концлагеря, тысячи женщин и детей заставляли сутками лежать на морозе на железнодорожном полотне. Множество людей умерло. За это большевики щедро расплатились, заключив 2 февраля 1920 г. с Эстонией Тартуский договор, признав её независимость и в придачу к национальной территории отдав ей 1 тыс. кв. км русской земли.