ГЛАВА 21..
ГЛАВА 21.
Бухарин Николай Иванович выступил против усиленной коллективизации, предлагая эволюционный путь, когда кооперация и общественный сектор будут постепенно экономически вытеснять индивидуальное хозяйство. В статье «Заметки экономиста» (30.9.1928) Бухарин объявил все другие подходы «авантюристическими». Через неделю Политбюро осудило выступление Бухарина, а тот в полемике назвал Сталина «мелким восточным деспотом».
После визита сталинского стратега Яшки Фишмана, Иванов постоянно ощущал неприятное чувство нависшей над ним опасности. Чекисты всегда были жестокими и злопамятными сущностями. Профессор понимал, в какую непростую ситуацию он попал, согласившись на сотрудничество с этим ведомством. Доктор Яковлев постоянно маячил за спиной, ожидая любой ошибки профессора, чтобы уничтожить его немедленно.
Однако, череда событий, последовавших вскоре после отъезда из Сухуми высокопоставленных товарищей, внесли в планы недоброжелателей профессора существенные коррективы.
Как стало известно Илье Ивановичу все от того же Горбунова, вечером 6 ноября, накануне праздничного военного парада на Красной площади в Кремле собрался партийный актив, на котором выступил заместитель председателя ОГПУ Ягода.
Он рассказал собравшимся товарищам о готовящемся перевороте. Во главе этой новой Октябрьской революции стояли Троцкий, Каменев, Зиновьев и Тухачевский. По их плану 7 ноября специальные отряды, которые назывались «Красной гвардией», должны были захватить все органы государственной власти: ЦК партии, телефон, телеграф и почту. Устроить неразбериху на трибуне Мавзолея и под шумок ликвидировать все руководство страны.
Ягода предложил всем остаться на ночь в Кремле. А по приказу командующего Московского военного округа Шапошникова была скрытно поднята 2-я Московская школа курсантов, которой был дан приказ немедленно занять и забаррикадироваться внутри зданий центральной почты, телеграфа и взять под усиленную охрану электростанции. Применение оружия разрешалось в крайнем случае. Также Шапошников подтянул к Калужской заставе два бронедивизиона.
7 ноября 1927 года на трибуне Мавзолея, в то время, когда Ворошилов объезжал парадные расчёты, один из троих курсантов Академии им. Фрунзе, охранявших мавзолей, прорвался на трибуну, и ударил Сталина в голову.
Главным организатором провокации был начальник Академии имени Фрунзе и ближайший помощник Тухачевского Эйдеман.
Он дал трём слушателям своей академии пропуска в Кремль. Среди них был и курсант Охотников, который и прорвался сквозь охрану на трибуну.
Там возникла потасовка. Охрана с трудом скрутила провокаторов. Иван Юсис, телохранитель Сталина, нанес Охотникову рану в бедро ножом.
К половине двенадцатого Троцкий понял, что его мятеж не удался. Тогда он обратился к делегатам еврейского студенческого съезда с призывом защитить идеалы Октябрьской революции, которая так много дала евреям и выступить против антисемитизма Сталина и его окружения. Студенты вышли на улицу, влились в антиправительственное шествие и попытались прорваться на Красную площадь.
Но им преградили дорогу отряды комсомольцев. Начались драки. Всё закончилось синяками, шишками и малой кровь. До применения оружия не дошло. Рухнули все надежды Троцкого на вмешательство армейских частей, участвующих в параде. И тут в Москву вошли бронетанки Шапошникова. Простые москвичи решили, что это продолжение парада. Потасовки стали стихать, их участники разошлись. Милиция отпустила всех задержанных. На улицах продолжился праздник. Появились музыканты, начались танцы, полились песни.
После событий в Москве ЦК потребовала от оппозиционеров прекратить тайные собрания, а за организацию нелегальной типографии Зиновьева и Троцкого исключили из партии 16 ноября 1927 года. Серьезно никого не наказали, но пища для размышлений соратникам Троцкого была дана. А Яковлев, несомненно, имел отношение к военной разведке, к троцкистам, как и Фишман с Барановым. Куда могли завести вольные, несогласованные действия этих чинуш после московских событий, не трудно догадаться. Товарищи прижали хвосты. Поэтому, Иванов почувствовал ослабление давления на него.
2 февраля 1928 года случилось долгожданное событие – у Эльвиры Садовской родился ребенок. Роды принимал Михаил Сергеевич Малиновский, заведующий кафедрой акушерства медицинского факультета 1-го Московского университета, друг Ильи Ивановича. Хотя Малиновский и был моложе Иванова на 10 лет, Илья Иванович полностью ему доверял и высоко ценил. Мальчик родился совершенно здоровым, розовощеким и крупным. На удивление он был не отличим от обычных малышей, разве что цвет кожи был слегка темнее обычного. В «варваринском» родильном приюте, расположенном рядом с двухэтажной больницей, построенной профессором Остроумовым еще в 1902 году, мать и дите – гибрид находились под пристальным вниманием и изучением самых лучших докторов и профессора Иванова.