Собственное производство боевых отравляющих веществ в Советской России также пытались наладить с 1922 года при помощи немцев. В обход Версальских соглашений Германия хотела отработать производство отравляющих веществ на чужой территории, испытать его на советских полигонах и заодно там же отработать тактику применения химического оружия. 14 мая 1923 года советская и германская стороны подписали договор о строительстве завода по производству отравляющих веществ . Технологическую помощь в строительстве этого завода оказывал концерн Штольценберга в рамках совместного акционерного общества "Берсоль". Производство решили развернуть в Чапаевске. Но за три года это общество ничего толком не сделало - немцы явно не горели желанием делиться технологией и тянули время.
Но обошлись и без немцев. 30 августа 1924 года в Москве начался выпуск собственного иприта. Первую промышленную партию иприта - 18 пудов - с 30 августа по 3 сентября выдал Московский экспериментальный завод "Анилтреста" . А в октябре того же года отечественным ипритом уже снаряжали первую тысячу химических снарядов . Курировал производство и доставку боеприпасов в войска Ян Борисович Боревич. Он уже тогда столкнулся с невероятной преступной ленью, безалаберностью и рабочих завода, и специалистов-химиков.
Однажды, в одном из актов с отчетом о расходах материалов на производство 1 пуда вещества "Н" (так кодировали иприт), он прочитал:
"Спирта 95% 2,006 ведра из коего 15 л расходовано на продувку этиленового аппарата" .
Яна Борисовича удивила не только поразительная точность в отчете - до шести тысячных ведра, но и откровенная наглость при явном воровстве спирта. Спирт для производства иприта и технических нужд, конечно необходим. Но не 27 же литров на 18 пудов иприта! А "продувка этиленового аппарата" тут и вовсе выступает как синоним выражения "продувки двигателя" у авиаторов. Было ясно, что тот спирт был выпит.
Промышленное производство иприта в течение 30-х годов и снаряжение ими боеприпасов развернули в Перми, Березниках Бобриках, Дзержинске, Кинешме, Сталинграде, Кемерово, Щелкове, Воскресенске, Челябинске.
В 1935 году мощности по иприту составляли уже 35 000 тонн , при заявке Наркомата обороны на 58 000 тонн, по фосгену - 13 000 тонн, дифосгену - 1900 тонн
А какая же боевая химия без опытов? Действие оружия испытывали обычно на собачках, лошадках, свинках. Фишман организовал опыты в Сухуми на обезьянах и людях. Однако по известным причинам, лабораторию в Абхазии пришлось свернуть. А на животных не очень-то поэкспериментируешь - не те результаты, тут надо знать, как отрава на людей воздействует, иначе трудно проектировать новые отравляющие вещества.
В какую «светлую» голову пришла идея использовать в качестве подопытных зэков неизвестно, но мысль эта пришлась по нраву всем, включая и наркома Ворошилова. Опыты над заключенными проводились в Москве - в организованной на шоссе Энтузиастов не далеко от электродного завода "шарашке". Никто из московских "кроликов" никогда на свободу уже не вышел...
Порой эксперименты с применением боевых отравляющих веществ проводились на целых воинских частях. 2 августа 1934 года в районе Лагерной косы близ Очакова на Черном море сотни бойцов в противогазах с винтовками и бумажных "защитных накидках" преодолевали полосу, зараженную ипритом. На учениях отрабатывали двойную задачу: нанесение удара с моря боевыми отравляющими веществами по укрепрайону противника с последующей высадкой морского десанта. Таким вот способом и установили, что "защитные бумажные накидки не являются средством защиты десанта" . Сколько красноармейцев и краснофлотцев поплатилось жизнью и своим здоровьем за это "открытие", неизвестно.
Ян Боревич был направлен Фишманом в город на Оби с целью провести испытания нового отравляющего вещества «Свежак», разработанного в Кемерово. Новосибирск был выбран по причине географической близости , наличию большого количества подопытных заключенных и необходимых территорий под устройство полигона для испытаний. Особое указание Яну Борисовичу было дано относительно подопечных Ильи Иванова, находящихся в специальном лагере на краю города, на берегу небольшой речки Ельцовка.