- Леша, позвони в гараж. Нам нужно не позже пяти часов быть в Бердске. Возьми надежного водителя.
- Есть…
Полковник взглянул на наручные часы: до операции оставалось меньше шести часов.
…В кабинете начальника вокзала он сидел за заляпанным чернилами столом - старый, разбитый, больной неудачник.
Командир алтайского отряда еще давал кому-то указания об осмотре пристанционных помещений, просил дорожную службу милиции объявить план перехват, а Сергей Сергеевич тупо смотрел перед собой на старинную латунную промокательницу с клеймом в виде обезьянки с книгой.
Казалось, что даже мир вещей ополчился против Петрушкевича, с издевкой подбросив в это провонявшее креозотом и котлетами вокзальное помещение прибор с изображением обезьяны. С намеком на Лейлу Калинину – виновницей всех его бед. В какой-то момент полковнику показалось, что обезьянка на промокательнице пошевелилась и подмигнула ему…
С возрастающим безразличием Петрушкевич встал, повинуясь заботливым рукам адъютанта, и вышел сопровождаемый им, на перрон. С тем же безразличием он уставился на носилки с мертвым человеком, которые четыре милиционера грузили в кузов автомобиля..
- Сбросили с поезда…Мгновенная смерть…- услышал он сквозь монотонный писк в ушах доклад судебного медика.
Желтое лицо Лисовского выражало полное спокойствие и умиротворенность.
Полковник качнулся. Еременко поддержал его за локоть.
- Вам не хорошо, товарищ полковник?
Он проводил его до служебного туалета в торце здания вокзала. Петрушкевич открыл кран холодной воды.
- Оставь меня, Леша, - тихо сказал он.
Лейтенант, поколебавшись, вышел за дверь. Не успел он сделать и трех шагов, как раздался глухой выстрел.
Когда он, матерясь, вбежал в туалет, то увидел, что на коричневом кафельном полу лицом вверх лежало грузное тело полковника, а из раны на виске, пульсируя, бежала алая кровь.
Хотя Иван и Эльвира уже имели опыт телепортации, очередное вынужденное путешествие привело их психику в болезненное состояние. По просьбе Ильи власти Белозерья поместили Садовских в местный санаторий – тобоголор, расположенный на берегу живописной реки.
Здания санатория были на удивление скромные. Стены из лозы, а крыши из камыша – нечто похожее на вьетнамские хижины. На деревянных сваях вместо фундаментов их первые этажи находились выше на один уровень от общепринятых в СССР.
Они жили в отдельных трехкомнатных болуках, оборудованных вопреки внешнему виду, по фантастическому уровню техники. Телевизор с плоским экраном на всю стену, холодильник с чудотворными напитками, обладающими лечебными эффектами, летающие мини роботы-санитары в виде граненых стеклянных шаров, автомат для пищи, сам определяющий меню и диеты по медицинским показаниям пациента и готовящий блюда.
Индивидуальные летающие кресла на воздушных подушках позволяли с комфортом прогуливаться вдоль реки и осматривать окрестности. Управление осуществлялось автоматически по вложенным в программу маршрутам. Пациенту нужно было лишь ткнуть пальцем в предлагаемый список и выбрать предпочитаемый пункт.
Кресла эти легко трансформировались в удобные шезлонги. Расположившись в чудо мебели на зеленом берегу реки, Иван говорил Эльвире:
- Мама, неужели мы останемся здесь жить?
- По крайней мере, некоторое время. Ведь здесь мы в полной безопасности.
- А как же Лейла?
- Илья Ильич что-то придумает.
В конце лужайки на песчаной тропинке в широкой соломенной шляпе, белых брюках и в такого же цвета футболке появился Иванов: с улыбкой на губах он быстро направлялся в сторону Садовских. В руках он нес внушительный сверток.
Он подошел, наклонившись, поцеловал в щеку Эльвиру и протянул руку для приветствия Ивану.
- Как устроились? Вижу, уже освоили древнюю технику прошлого?
Пожав прохладную руку Иванова, Иван сказал:
- Во всех отношениях хорошо. Правда, скучаем по русской еде. Местный перловый суп невозможно употреблять – конина придает ему очень специфический вкус…
- А я как раз принес вам печеной картошки! – потрясая пакетом, радостно воскликнул Илья.