Легкий ветерок со стороны гор осторожно шевелил шелковую траву поляны, на которой расположились вынужденные путешественники в таинственный мир Белозерья.
- Что же будет теперь с вашими воспитанниками в Чемале? – Эльвира посмотрела из- под широкой панамы в серьезное лицо Ильи.
- И с Лейлой…- добавил Иван.
Иванов помолчал, держа губами травинку. Потом лег на спину, заложив руки за голову.
- Когда Радов, заместитель председателя горисполкома из числа эвакуированных ленинградцев помог мне в организации коммуны в Чемале и принял самое живое участие в ее становлении, я, каюсь, проникся к нему искренним уважением – мы стали друзьями. Я поверил его рассказу о трагической судьбе его отца и его московских товарищей…
К нам, в Чемал со всех концов Советского Союза прибыло немало людей, попавших в тяжелую жизненную ситуацию и решивших изменить свою судьбу к лучшему, поверив высоко декларируемым целям нашего общества, оформленным специальной Конституцией…
Как же я был наивен в своей идее создать внутри советского государства островок справедливости и любви! По правде сказать, меня с самого начала раздражали навязчивые попытки Сергея Радова закрепить в нашей, так называемой Конституции, политические статьи, осуждающие Сталинский режим, призывающие к насилию…Но я не думал, что участие этого чиновника в создании организации - ни что иное, как операция МГБ, а Радов – законспирированный агент-провокатор, завербованный чекистами еще в 37-ом году.
Во время моих поездок к вам, в Светлое, я подсознательно ощущал чьё-то незримое присутствие за своей спиной. А когда ко мне приезжал Иван и мы подолгу занимались в лаборатории, я часто замечал, что в помещении после наших опытов кто-то бывает. Тогда я это списывал на усталость и постоянную занятость. Я думал, что это и вызывает навязчивую подозрительность. Однако, за неделю до событий в Светлом, я все же написал своему полковому товарищу-ленинградцу, редактору одной крупной газеты, который имеет серьезные связи в руководстве города, чтобы он собрал информацию о Сергее Радове. Переслать ее мне, в целях безопасности, попросил на новосибирский почтамт, до востребования.
И вот, в ожидании поезда на Барнаул, прогуливаясь с Эльвирой Александровной по Красному проспекту, я зашел на Главпочтамт, где меня ожидало письмо из Ленинграда.
Илья Ильич энергично поднялся, и зашагал взад-вперед вдоль шезлонгов.
- Радов сдал всю московскую ячейку организации «Месть за отцов», возглавляемую Эриком Коркомасовым. Смерти Татьяны Боревич и Владимира Рухимовича целиком лежат на его совести. И работал он не директором секретного предприятия, а являлся штатным сотрудником ленинградского МГБ, майором…
Созданную мной и Радовым коммуну ждала участь московской подпольной организации, а Радова – очередное звание за раскрытие террористической ячейки на Алтае.
В городе я не заметил за нами слежки. Из телефона – автомата на вокзале я позвонил нашему соратнику в Новосибирске, который предпринял действия, оговоренные на такой случай, что позволило эвакуировать всех членов коммуны, 27, прошу прощения - 28 человек, в безопасное место.
- Этот человек мой брат Рудик, - то ли, спрашивая, то ли, утверждая, тихо произнесла Эльвира.
- Мы пришли на вокзал за 1,5 часа до отправления поезда. Пока твоя мама находилась в комнате отдыха, а ты, Иван, ожидал нашей встречи в зале ожидания, я обнаружил филера, этого мерзавца Лисовского. Терпеливое мое наблюдение за ним дало мне уверенность, что следил он исключительно в одиночку и по собственной инициативе.
Я никак не ожидал такой профессиональной работы от гебешников, которые участвовали в операции нашего захвата: разместившиеся в здании вокзала агенты были совершенно не заметны.
Уже на перроне и вагоне я почувствовал их присутствие. Я был твердо уверен, что захват будет производиться либо в пути, либо на одной из станций.
Илья замолчал. В воздухе повисла тишина. С реки повеяло прохладой.
Иван почему-то вспомнил субботний апрельский день, который не предвещал ничего необычного в спокойной размеренной жизни селян Светлого.
С утра Эльвира и Иван занимались огородом. Иван вскапывал очередную грядку, когда со двора его окликнули. С книгами в руках у калитки стояла улыбающаяся Лейла.
- Ваня, иди сюда!
Иван с силой воткнул в землю лопату, подойдя к бочке с водой, окунул руки и шутливо брызнул в сторону девушки. Завизжав, она закрыла лицо книгами.