- Ты с ума сошел?
- Куда собралась?
- Я брала книги у Эльвиры Александровны… Хочу вернуть, а то я сегодня трехчасовым автобусом уезжаю в город. Завтра в сталинском парке – большой праздник. Карнавал. Любимая подруга Люся Зимина пригласила меня…Хочешь со мной?
- Хотел бы. Да завтра приезжает дядя Илья. Мы с ним договорились – на рыбалку, а после – в командировку на Алтай, - будем с Ильёй Ильичом работать в его лаборатории над новым препаратом от паразитов для крупного рогатого скота.
- А-а! – разочарованно протянула Лейла, - если что, найдешь меня на карнавале.
- Привет, Лейла! – Эльвира вытерла руки полотенцем и приняла книги, - оказались полезными?
- Да.Спасибо.
Вечером Иван готовил в своей комнате снасти для предстоящей рыбалки. Группа веселой молодежи прошла мимо окон в сторону сельского клуба. Кто-то лихо наяривал на гармошке «На селе горят огни».
В Светлом они загорелись всего год назад, благодаря дизельной электростанции, запущенной колхозом для нужд электрической дойки.
Иван взглянул на наручные часы «Победа» в хромированном корпусе. Стрелки показывали 11-55.
- Сейчас отключат электричество, - подумал Иван, сложил снасти в деревянный чемоданчик и засунул его под кровать.
В одной майке и брюках вышел на крыльцо, глубоко вдохнул темную прохладу наступающей ночи. Сладко потянулся. Эльвира наливала на веранде керосин в лампу.
Он посмотрел в сторону Дома Культуры, где громко звучала музыка, потом его взгляд скользнул вглубь улицы Чапаева, где «на отшибе», упираясь огородом в березовый массив густого леса, стоял домик, где жили Калинины.
Вдруг он заметил в сгущающихся сумерках какое-то движение за рубленной баней.
- Пацаны хулиганят, - подумал Иван.
- Мама, подай мне куртку, пожалуйста!
- Куда ты, Ваня? – спросила Эльвира, снимая куртку с вешалки на веранде.
- Пройдусь перед сном.
- Прошу тебя – не долго…
Иван не спеша отправился в сторону дома №14по улице Чапаева. Остановившись у ограды, он несколько минут наблюдал за усадьбой. Все было тихо. Потом тётя Зина вышла на крыльцо, медленно прошла на огород и вернулась с ведром в руке в дом. Успокоившись, Иван решил пройтись к Дому Культуры, где гуляла молодежь.
Через какое-то время, потолкавшись среди знакомых, Иван отправился домой. Сам не зная почему, он пошел не напрямую, а снова свернул на Чапаева. Подойдя к дому Калининых, он с тревогой увидел в окнах блики пламени и услышал характерный треск и запах пожара. В сенях дыма почти не было, а за плотно закрытой дверью в горницу бушевало пламя. Опустившись на корточки и закрыв органы дыхания подвернувшейся под руку тряпкой, он увидел возле печи на кухне труп Зинаиды: одежда ее уже сгорела, обнажив обгоревшую плоть. Почти теряя сознание от нехватки воздуха, Иван попытался вытащить из огня труп Калининой, но тут деревянное перекрытие рухнуло, погребая под собой несчастную женщину.
Иван едва успел выскочить на улицу.
Ярость, словно ток большого разряда , поразила его. Он слышал голоса сквозь шум пожара спешащих на помощь сельчан, но все органы чувств фантастически обострились, все их природные свойства, доставшиеся юноше от животного предка, переключились на охоту за врагом. Месть и ярость поглотили все его существо. Глаза его видели в темноте на несколько километров, нюх обострился до такой степени, что Иван, двигаясь по следам убийц, легко определил их количество. Их было двое. Следы одного пахли гуталином, а второго - мочой.
Иван двигался большими прыжками, напоминающими «кнутообразное движение» приматов. Следы убийц уходили в чащу леса. Иван видел себя, как бы со стороны. Быстрое перемещение по траве он чередовал с перехватом руками в фазе полета за ветви-опоры. С отстраненным удивлением он увидел себя передвигающимся по ветвям деревьев. Огромные его прыжки с дерева на дерево не давали ни одного шанса беглецам, хотя те и передвигались на велосипедах.
Настиг он их в низине на краю смешанного леса, поросшего изнутри густыми кустами шиповника. Обрушившись на ближайшего врага, Иван страшным ударом кулака проломил тому череп. Второй, толстый, успел бросить велосипед и развернуться, потянувшись к браунингу в кармане, но удар Ивана раскрытой ладонью в грудь проломил тому грудную клетку, разрывая подлое сердце…
Равнодушно оттащив трупы в кустарник, Иван бросил туда же велосипеды и замаскировал место сухим валежником.
Все село тушило обреченный дом Калининых. Таскали воду ведрами из колодца на соседней улице. Старые бревенчатые стены горели, как порох.
Иван, обессиленный, весь мокрый от пота, сидел на земле, опиравшись спиной о сруб бани.