У огня начинался зловещий танец смерти. Каро и его противник медленно перемещались по кругу, как будто выбирая место для более точного удара. Скорпион издавал пугающие звуки, которые можно было принять за мерзкий хохоток, обладай это создание хоть крупицами разума. Каро молчал, стискивая в руке нож. Но когда мужчина оказался ближе к огню, то молниеносно сделал выпад в сторону, выхватил из костра горящий брусок и швырнул в сторону врага.
Я закрыла рот ладонью, чтобы подавить крик. Обугленное древнее полено рассыпалось на спине членистоногого ворохом искр и, похоже, не причинило особого вреда, но разъярило чудовище, которое тотчас ринулось в бой. Я успела только моргнуть, теряя разум от ужаса перед развернувшимся боем.
Каро отпрыгнул от бронированной клешни и полоснул ножом по менее защищенной лапе, а потом вскочил на «загривок» скорпиона и вонзил клинок в щель между головогрудью и первым сегментом туловища. Но солдат не смог увернуться от бешеного удара ядовитого хвоста…
Как в замедленной киносъемке я увидела недоумение и боль на его лице, а потом он стал оседать на трепыхающуюся тушу твари, которая, впрочем, вскоре затихла.
– Каро… Каро… Да что же это такое...
Да какие уж тут запреты, я подхватила присмотренный заранее обломок аммонита, что вполне мог сойти за кирпич, и подбежала к чудовищу. Уже размахнулась, чтобы опустить свою «каменюку» на подобие головы, но из пасти уже толчками вытекала черная жидкость, тварь явно была мертва, хотя педипальпы еще вяло подрагивали. Аммонит я бросила себе под ноги и попыталась оттащить Каро от скорпиона, пока к нам не подобрались остальные монстры.
Что делать дальше, я едва ли себе представляла. Каро тяжело дышал и морщился, пытаясь прислониться спиной к сталагмиту. Даже в полумраке было видно, что мужчина бледен и слаб.
– Он все же достал меня, Ли-за... Так жаль. Попробуй добежать до корабля, туда, скорее…
– Нет… Не-е-ет!
Я ничего не видела от слез, но мысль о том, чтобы попытаться спастись, бросив его тут одного, показалась мне дикой. Они подступали все ближе, и я на коленях подползла к своему аммониту, чтобы хоть ненадолго задержать первого гада. Еще краем сознания вспомнила о ноже, но один из скорпионов уже волок тушу сородича в сторону дальней стены, так что оружие мне точно не вернуть.
Глотая слезы, я выпрямилась в полный рост и заорала изо всех сил:
– Прочь! Пошли отсюда…
На большее меня не хватило, ноги дрожали, но я знала, что рядом сидит умирающий Каро и мне нужно сделать хоть что-то, хоть что-нибудь сделать для него, потому что если бы не я и мое глупое любопытство нас бы не было в этой пещере и Каро бы не ужалил этот его… его…
– Вы что, не видите! Он такой же, как вы! У него рисунок скорпиона на груди, вы совсем тут ослепли, гады проклятые!
Похоже, это был приступ настоящей паники, я смутно помню, как несла всякую чушь о том, что Каро нельзя убивать, потому что он им родня. Как такое вообще могло прийти мне в голову… Я захлебывалась в рыданиях и не могла понять, отчего они так издевательски медлят нас убивать.
Каро тронул меня за лодыжку.
– Иди сюда. Тише. Сядь рядом.
Я обхватила свое «оружие» обеими руками, зачем-то прижав к груди и опустилась на землю рядом с ним. Он уже лежал навзничь, неловко подвернув руку, и еле мог процедить сквозь непослушные бесцветные губы:
– Лицо мокрое, ничего не вижу, оботри.
Я положила обломок аммонита себе на колени и покосилась на тварей, что прохаживались вокруг, будто обдумывая, как нас лучше всего разделать – вдоль или поперек.
– Ничего, мы выберемся, правда. Мы непременно выберемся, я знаю, я чувствую… почти.
– Конечно, выберемся... не плачь. Паралич скоро пройдет. Я не восприимчив к их яду. Он давно растворен в моей крови. Краска для рисунка была на его основе, – мать не скрывала. Я же из племени Аликранов. А они таким образом всегда проверяют чистоту рода на подростках. Выживешь после нанесения рисунка, значит, ты настоящий, ты свой…
Он шумно вздохнул, словно прогоняя недобрые воспоминания.
– Веба провела инициацию слишком рано, все хотела убедиться, что я один из них и кровь сианца не повлияла на мою сущность. Я потом долго болел, я почти умер, но мне хотелось ей доказать… Ради этого я остался жить, Лиза, разве я тебе не говорил? Я никому не говорил… Ли-и-за, не плачь…