При упоминании этого имени Генрих презрительно сморщился, будто съел самый кислый лимон в своей жизни. Эта гримаса не укрылась от внимания старшего брата:
- Да, я знаю о ваших с ним отношениях, но сейчас нельзя думать о личном, - сказал он, - Всё это должно отойти на задний план, во имя нашей общей победы. Сейчас нам, как никогда, нужна консолидация сил.
- Конечно-конечно! Жаль только, что вы, с вашим Государем, поняли это лишь сейчас, - вздохнул Генрих, - Когда мы говорили об этом, нас объявили злейшими врагами престола и открыли на нас охоту. Ну, да ладно. Я передам капитулу ваши предложения.
- И ещё. Разумеется, всё, что я тебе сейчас говорил – это неофициально. Никаких бумаг. Мне ничего не известно о твоём местонахождении. Этого разговора вообще не было, и мы не встречались.
- Ну, разумеется.
Веселье в графских апартаментах было в самом разгаре. Музыканты играли, аристократическая молодёжь самозабвенно танцевала, представители более старшего поколения играли в карты за небольшими квадратными столиками или вели светские беседы на диванах, расставленных вдоль стен. Весь графский дворец был ярко освещён электрическим светом. Тогда это было ещё редким явлением и лишний раз подчёркивало богатство и значимость хозяина. Всюду сновали слуги с подносами, уставленными напитками и лёгкими закусками. Гости ожидали гонга к началу застолья.
В этот момент в общей зале появилось несколько человек, одетых довольно сдержанно, особенно на фоне разряженной и благоухающей французским парфюмом знати. Они походили скорее на чиновников средней руки при исполнении, чем на приглашённых сюда важных гостей. Правда, в общей суете, почти никто не обратил на вновь прибывших особого внимания.
Стараясь держаться как можно более неприметно, они осведомились, где им можно найти Его Высокопревосходительство господина Рененнкампфа. Выяснилось, что он прямо сейчас беседует в малом салоне с каким-то таинственным господином, невесть как вдруг очутившимся там.
- Чудное дело! Беседует, а с кем неведомо. Никто не видел, как этот господин входил, - сказал распорядитель.
- Да что вы говорите? Это любопытно, - ответил с притворным удивлением один из прибывших господ и многозначительно переглянулся со своими товарищами, - Они и сейчас там?
- Конечно. Оттуда ещё никто не выходил. Никифор бы увидел, он всё время не отходил от двери.
- Благодарю, - кивнул неизвестный господин.
Ловко маневрируя между танцующими парами, он вместе со своими товарищами направился к указанной двери, из-за которой едва слышались неясные голоса двух мужчин. Но тут им путь преградил дюжий Никифор:
- Простите, господа, хорошие, но Их Высокопревосходительство не велели беспокоить. У них там прямо сейчас важная встреча.
- Отойди в сторону, любезный, у нас спешное дело.
- Не велено! – стоял на своём Никифор, - Барин осерчает.
Прибывшие настаивали, но дюжий Никифор был непоколебим, как стена. Спор у дверей малого салона затягивался и начал обращать на себя внимание гостей. Чтобы не поднимать понапрасну шума и не раздувать скандала, новоприбывшие господа, после не долгих и бесполезных уговоров, сунули под нос лакею жандармскую ксиву:
- Видишь ты, дуболом – дело государственной важности. На каторгу захотел? А ну, посторонись!
Никифор испуганно попятился и господа с жандармским удостоверением распахнули дверь и ворвались в салон. Но тут же застыли в изумлении.
Богато обставленная и относительно небольшая комната была щедро освещена массивной хрустальной люстрой с электрическими лампочками. Тяжёлые бархатные шторы прикрывали наглухо закрытые изнутри окна. Комната было тупиковая. Других выходов отсюда не было. Войти и выйти можно было только через дверь.
И тем не менее салон был пуст, здесь не было ни души. Оба собеседника словно испарились. Лишь на изящном венецианском столике остались стоять два недопитых бокала шампанского.
********************************
На следующий день Нил проснулся с чудовищной головной болью. Ему было очень плохо. Голова гудела и раскалывалась, во рту стоял отвратительный привкус, будто ему туда нагадил скунс! Он замычал что-то нечленораздельное и, сделав усилие, сел на кровати. Всё вокруг ещё кружилось и плыло, а к горлу подступал мерзкий рвотный позыв. Да уж, вчера он явно переборщил со спиртом. Давно он уже так не напивался, просто в хлам!