-Я отнесу.
Вимарк с благодарностью кивнул. Был он и вышел за Арахной в неизвестность. Берн только вздохнул, переживая, отчаянно переживая за своего новичка.
3.
Арахна провела Вимарка не до бывшей Коллегии Дознания, ныне ее логова, а до бывшей Городской Коллегии. Вимарк часто видел, как отстраивается заново пострадавшее во время бойни здание, как ставят новые окна и правят выбитые двери. Он боялся предположить, что здесь было, если потребовалось столько людей согнать именно сюда для ремонта!
Да и сама мерзлая земля, казалось, именно в этом месте укрыта особенно грязноватым тонким слоем снега.
Здесь был свой дежурный, но он, увидев Арахну, осекся на полуслове и молча открыл перед нею дверь, лишь глянул с коротким любопытством на Вимарка – лицо его прежде не было знакомо дежурному.
-Сюда, - сказала Арахна, толкнув одну из дверей. И хорошо, что она это сделала, а то Вимарк невольно привыкал к полумраку почти неосвещенной изнутри бывшей Городской Коллегии и понемногу различал обломки стульев и столов по длинному коридору, даже почуял запах въевшейся крови…
А может быть – то была игра его воображения.
Арахна же ввела его в одну из дверей, плотно прикрыла за собою дверь и через пару мгновений, когда зажглись свечи, Вимарк смог оглядеться.
Неожиданный порядок властвовал в этой комнате. Бумаги лежали тонкой стопкой на столе – лист к листу, чернильницы аккуратно закрыты и защелкнуты, даже перья лежат в строгом ровном рядке, по толщине – от самого узкого, заостренного, до более размашистого. Похоже, человек, обитающий здесь, очень любил порядок.
-Садись, - предложила Арахна и сама села, но не за стол, а напротив, оставляя место за столом свободным.
Вимарк покорно сел в указанное Арахной кресло и принялся терпеливо молчать, ожидая неизвестного, и, на всякий случай, готовясь к самому худшему.
Арахна мельком взглянула на него и усмехнулась:
-Что, даже не спросишь, почему мы здесь?
-А разве я еще властен над своей судьбой? – удивился Вимарк. – Как вы скажете, так и будет. А участь знать заранее…
-О, Луал! – она фыркнула. – Ничего страшного тебя не ждет. Я познакомлю тебя с Мальтом. Мы давно с ним обсуждаем одну идею, хотим предложить. Вернее – я хочу.
-Как будет угодно, - согласился Вимарк.
-Тебя не гложет любопытство?
-А вы разве ответите, если я спрошу, что за идея?
-Ладно, - Арахна полностью развернулась к своему собеседнику, - давай начистоту. Маара нуждается в спасении. Ты сам патрульный и видишь, что творится на улицах. И эти памфлеты…они не радуют.
Глаза Вимарка блеснули, но Арахна опередила его, продолжив:
-Тихо, я не договорила. К тому же, признаюсь…я устала казнить за то, что можно прекратить.
-Разве вы казните сами? – удивился Вимарк. То, что Арахна была из ныне прекратившей существование Коллегии Палачей, было известно, и то, что казни проходят – тоже. Теперь, правда, они почти не проходили на городской площади, но все знали, что казни есть.
-Представь себе, - Арахна вздохнула с горечью, - моя Коллегия больше не существует.
Она осеклась. Тень и совсем не от свечного блика легла на ее лицо. Скорбная тень.
-Мой наставник Регар и мой друг были казнены мною, это правда. А до этого Регар казнил четвертого палача - Сколера нашей Коллегии за заговор.
Все слишком запуталось тогда. Оказалось, что Сколер не совсем даже участник заговора тогда еще принца Мираса, а просто человек, выполнявший мелкие поручения, без знания, что делает, но при этом случайно раскрывший тайну и пожелавший нажиться на этом. Он был неосмотрителен и был арестован, а в Дознании ему ничего не оставалось, кроме признания. После этого Регар казнил его, не желая, чтобы его воспитанница Арахна или его палач Лепен, оба дружные со Сколером, взяли на себя этот груз.
А потом стало хуже. Регар привел в Коллегию нового ученика в палачи – Эмиса, а Лепен, который, как выяснилось, был влюблен в Арахну, возревновал и попытался подставить Эмиса, подложив ему записку, с единственной сутью – указать его заговорщиком, и натравил своего знакомого дознавателя. Но сила обстоятельств сложилась так, что Регар обнаружил записку раньше, и, подозревая, что она принадлежит ей, Арахне, в самом деле, тогда уже ввязавшейся в странные отношения и союзничество с Мальтом – настоящим заговорщиком и сторонником принца Мираса, взял вину на себя.