Он с жадностью вцепилась в миску и глотнула, не замечая, как кипяток обжёг горло, а чувствуя лишь внезапное тепло в желудке.
-Хлеба нет, - призналась виновато Атенаис, - а бульон из замороженного мяса.
-Спасибо, - прошептала Арахна.
Её измученный желудок, которому не доставало пищи, с благодарностью принял этот бульон и пусть он не был сытным, и содержал в себе лишь несколько плавающих кусков мяса, это было что-то определенно нужное.
Арахна ожила. В глазах даже блеснуло что-то прежнее и живое.
-Спасибо, дорогая, - Арахна обняла Атенаис за шею, чувствуя себя в самой настоящей безопасности.
-Что случилось? – спросила встревоженная Атенаис. – Велес…
Она запнулась. Одно имя пугало её не на шутку. Он и без того недавно заходил к ней, а ещё до этого сыграл злую шутку, и на совете…
-Я потеряла рассудок на мгновение, - Арахна задумалась, припоминая. – Да, да! Луал! Наверное, Мальт с ума сходит от беспокойства!
Она попыталась встать, но приятное тепло и бульон, а ещё неожиданная забота Атенаис подействовали как сон, опустились ещё одной тяжестью, но на этот раз пуховой, словно одеяло. Арахна не смогла встать и села снова.
-Посижу…по-си-жу и пойду, - неуверенно пробормотала она, обхватывая голову руками. Сон наступал на неё, дремота, самая спасительная, болезненная, вызванная подступающей горячкой от переохлаждения и нервного потрясения уже подступала к Арахне.
-Да что же это…- Атенаис всплеснула руками и уложила Арахну на той же кушетке. – Что же с тобой?
-Сонора арестовали…- сонно протянула Арахна, уплывая куда-то в мир жара и лихорадки.
-Ка-ак? – что-то было в тоне Атенаис такое, что прервало Арахну и её погружение в теплую пуховую тяжесть. Она невольно открыла глаза, по которым больно резануло светом и увидела, как стремительно бледнеет Атенаис.
Сказалось ли внутреннее чутьё, уроки ли Мальта и смуты не прошли ли даром, но Арахна села, медленно, не сводя взгляда с Атенаис, спросила:
-Что?
И в голосе прозвучала ледяная твердость. Крепкость, от которой сама Арахна могла бы удивиться, ещё бы! Она непривычная была к такой твердости и решительности в своем голосе. Да и откуда?..
-Ужас! – неестественно среагировала Атенаис, запаздывая за сменой черт своего лица.
Велес точно знал, что одной жалобы на Сонора ему не хватит. он понимал и то, что ни маркиз Шенье, ни граф Моран, ни барон Боде не станут свидетельствовать против Сонора. То же можно было сказать про Фалько, про Эжона, Корсара и Медера. Арахна также проявила себя неподкупной, а вот с Мальтом, благодаря провалу Арахны, благодаря её несдержанности, Велес договорился.
А заодно обратил своё внимание на самую тихую и самую слабую личность, когда-то попавшую в соратники короля Мираса, да будут дни его долги. Сейчас она занимала малый пост, и была как бы лишним звеном, но, что важнее, звеном слабым.
Велес поймал Атенаис с парой патрульных, среди которых был, конечно, ставший любимчиком советника – Юстас. Поймал и объяснил, как следует себя вести Атенаис, если она и дальше хочет жить. А дальше сунул ей бумагу и был поразительно вежлив…
Атенаис забыла это как страшный сон, не сумев найти в себе храбрости, чтобы признаться Арахне, чувствуя, что Арахна от неё тогда отвернётся и Атенаис останется совсем одна.
Была ли то издевательская игра Велеса, угаданная его звериным чутьем, провидение или насмешка истории, но сейчас Атенаис встретила совсем не того человека совсем не в то время и совсем не с той вестью в своём, уже далеко небезопасном логове.
Не ожидая же такой подлости от судьбы, Атенаис не успела среагировать, и была обнаружена.
Арахна изменилась. Сильно изменилась. Теперь она впивалась своим взглядом, своей пустыней в лицо Атенаис и ждала ответа. И судя по мертвенному, ожесточившемуся лицу Арахны, лучше было бы ответить ей правду.
-Велес заставил меня свидетельствовать…- Атенаис попыталась проглотить неожиданный комок в горле и не смогла. Взгляд Арахны парализовал её. – Я написала… всё, что он сказал, написала.
Арахна, не сводя взгляда с Атенаис, потерявшей теперь для неё всякую симпатию и дружелюбие, поднялась с кушетки и сказала с ненавистью:
-Ты искала его заступничества!
-Прости! – Атенаис, для которой эти слова стали будто бы сигналом, сорвалась к ногам Арахны и попыталась обнять её, рыдая и умоляя. – Прости меня, прости! я совсем одна! Совсем одна! Я слабая, слабая, слабая…