Таким образом отмалчивается лишь север. Закупоренный, жестокий, он ожидает войны. Что ж, север никогда не любил подчиняться и не искал выгоды, всегда требуя особенного к себе отношения и пытаясь обособиться.
-Север поплатится, - шепчут в народе, и в первые говорят о короле Мирасе с придыханием и восторгом, потому что король, который страшен другим, вызывает восхищенный трепет у своих. Пусть лучше карает других, благо. Есть кого карать, но не касается своих!
А северу злорадствуют: доиграются, гордецы!
Но не успевают и эти мысли, эти шёпоты и злорадство пройтись по народу со всем шиком и размахом, как вдруг новое: один из советников короля, граф Сонор арестован по приказу самого Мираса и его людьми.
Тревожно? Нет. графа Сонора знают мало. Знают, что он въедлив, внимателен, но в его невиновность никому не верится. Обвинений точных никто не знает, потому реагируют и полнятся слухи:
-Казнокрад!
-Заговорщик!
-Отравитель!
-Он торговал с севером! – версия за версией, правды никто не знает, но сочувствия особенного нет. графа Сонора не очень хорошо лично знают в народе. От его имени раздавали зерно в первые дни смуты? Ну и что? Мало ли кто там, под именем? Да и когда это было?
-Совесть его грызла за грехи, вот и очищал! – выдаёт кто-то догадливый и всё вдруг сходится. Был добр с народом – значит, был врагом короля. Обвинений нет, значит, сам король страдает от того, что вынужден обвинить своего же советника.
-Поделом! Луал рассудит!
И никто в народе не близок к правде, понятной советникам. Граф Сонор опасен. Обвинение против него собрано нарочитое, всё-таки слишком грубо, но король цепляется за это, потому что Сонор не тот человек, который будет сносить интриги, которые неизменно придут в скором времени совсем в другом масштабе. Когда в Совете появятся представители юга, запада и востока – вот тут есть масштаб и ярость интриг, коварство и подлость. Люди собственной чести не нужны в таком месте. Король подумывал отправить Сонора подальше, прочь от двора, но не мог допустить такого риска. Всё, что имеет хоть малый шанс на существование, должно быть просчитано, и Мирас, да будут дни его долги, решает защититься лишний раз.
И такой подарок! Велес будет больше нужен, чем Сонор. Мясник нужнее графа. И вспомнилось, как назло, королю Мирасу, что и предки графа Сонора больше тяготели к прежнему правлению, к прежнему, сверженному королю.
Вспомнилось случайно, мимолётно, но…всё же вспомнилось, и это было решающим.
Граф арестован. графа буду судить, а может быть, уже осудили и тогда…что тогда? Народ не шепчется об участи, потому что какой-то граф подле короля мало занимает народ.
И если так незаметно, без шума, с лёгким издевательством прошло падение графа Сонора, то что говорить о тихой советнице Атенаис? Кто-то, разнося весть, даже неправильно назвал её имя…в самом деле, Сиротская Коллегия и в своём существовании была тихой, ей от сезона в сезон урезали содержание, то теперь, когда какая-то советница пыталась снова собрать детей, какое дело? Даже дети, беспризорники, не имевшие завтрашнего дня, не желали больше возвращаться под контроль, да и боялись после ночи бойни, когда некуда было деться из Коллегии, когда по улицам летела смерть, пылало, звучали крики, брань…
Так зачем отмечать то, что какая-то, в общем-то, неуважаемая, незаметная советница умерла? Да и как-то странно это произошло. Непонятно, то ли сердце у неё остановилось, то ли отравилась, то ли ещё как… умерла и всё.
-Это она была любовницей графа Сонора, а узнав об его аресте, покончила с собой! – решили негромко, но кто-то возразил:
-Они просто на пару дела проворачивали, вот и побоялась, что следом за ним и её арестуют.
На этом всё обсуждение было кончено. Не говорили пока о новых назначениях, да и не до того было…
Говорили о других вещах. О том, например, что по идее советницы короля Мираса – Арахны, часть зерна запрятали на чёрный день.
Мнения разделились от:
-Дрянная девка! Сама-то, небось, жрёт в три горла, а до народа нет дела!
До:
-Правильно, если что-то случится и юг отвернётся, мы сумеем пережить голод!
и здесь правда начиналась с того, что Арахна до определенного момента вообще не знала, что от её имени было составлено предложение о частичной перевозке зерна. Да и плевать ей было и сегодня, куда там отправилось то самое зерно. Арест графа Сонора открыл для неё новую бездну мучений.