Конечно, граф Сонор понимал свою натуру. Понимал, как опасна была его фраза Мирасу о том, что он, если будет нужно, не побоится пойти против трона, но всерьёз не ожидал таких быстрых последствий. Он знал, что однажды Мирас вспомнит эту неосторожную предупредительность, но не мог представить, что это будет сейчас, когда Мааре ещё так далеко до порядка!
Новости не достигали графа. В тюрьме негде было разжиться ими. Страже строго-настрого было запрещено отвечать на любые его вопросы, и даже не говорить с ним о пустяках, ограничиваясь лишь набором одинаковых, дежурных фраз. Граф Сонор выпал из действительности и потерялся бы в новостях, если бы только мог знать их. А во всякую смуту, даже в понемногу отступающую, первая причина гибели – отклонение, даже самое краткое, от курса всех новостей. Чтобы выжить нужно всё знать, всё слышать и за всем успевать. Даже если бы счастливая судьба, благословение одного из Девяти Рыцарей вызволило бы Сонора из тюрьмы, вряд ли бы он сумел долго продержаться…
Граф Сонор же, даже больше, чем сути своих обвинений, желал бы знать предлога к своему аресту, полностью уверенный в том, что всякое дело было предлогом – за ним нет никакой серьёзной вины, кроме мятежности и справедливости собственных идей. Покопавшись же в памяти, в событиях последних дней, граф Сонор верно нащупал ниточку, как-то не до конца осознавая, как именно и что произошло, но, без сомнения, связано это было с Велесом. Слишком уж часто в последние дни перед арестом графа это имя всплывало тут и там, слишком громко Сонор возмущался о нём, так что же…его обошёл какой-то мясник? Неслыханное дело! Однако приходится исходить из того, что есть.
Когда граф Сонор уже не ожидал ничего хорошего, и сходил с ума всё дальше, погружаясь в бесконечную паутину размышлений и мыслей, представляя какие-то невероятные образы, и выдумывая себе то в одну минуту всю вину мира, то, в другую, нарекая себя жертвой всех интриг, король Мирас, да будут дни его долги, словно бы вспомнил о своём советнике. Павшем советнике…
Он вызвал графа Сонора на допрос, на личную аудиенцию и стража, отчаянно ругаясь сквозь зубы, принялась готовить перевозку пленника к королю, снабжая повозку мерами против побега. Затруднение было в том, что граф Сонор находился не под охраной управления Арахны или Мальта, и даже не под охраной Патрульного Штаба, а в одной из камер Малой Сторожевой Башни, где король Мирас негласно организовал собственную тюрьму, опасаясь огласки… по зиме же, пусть и по потеплению, но всё же ещё по морозному воздуху, путешествовать почти через всю столицу с пленником, страже было неприятно. Но король сказал, так пусть славятся дни его долгие, и приказ будет исполнен.
Графу Сонору не сказали, куда предстоит поездка, но он догадался сам и, не желая отступать от своих привычек, как мог, постарался привести себя в должный и аккуратный вид прежде, чем предстать перед королём, чтобы не выдать сломленного и уязвлённого духа.
Король пожелал говорить с арестантом с глазу на глаз, и страже было велено убраться за дверь. Но разговор ещё долго не начинался, граф Сонор ожидал, когда, согласно правилам, король заговорит первым, а Мирас, да будут дни его долги, взирал на своего советника с горьким сочувствием, затем, однако, заговорил:
-Ваша милость, я надеюсь, что путешествие не было для вас затруднительным?
-Ваше величество, моё путешествие было лёгким, но я не могу понять причины своего ареста, причины, по которой я нахожусь здесь и причины, по которой я попал к вам в немилость. Если какие-то мои слова, какие-то действия были оскорбительны для вас, для трона, то я, без сомнения, заслуживаю наказания, но самый отпетый преступник имеет право знать, в чём его обвиняют.
А вина была в том, что король Мирас, да будут дни его долги, едва ли не дожидался малейшего провала со стороны графа, такого опасного для трона. И дождался. Конфликт Арахны с Велесом, в котором оказались и другие лица, сработал как нельзя кстати. Порядок в Мааре медленно возвращался и оттаивала промёрзлая земля, а это значит, что пора менять мятежных людей, на верных псов, что будут рады есть с рук. В совете же, пожалуй, таких было мало. Фалько-казначей, Велес-мясник, да, пожалуй, полководец-Корсар. Ну и Атенаис, которая оказалась слишком слаба и ничтожна. Остальных же нужно менять понемногу, или выращивать, как собирался Мирас вырастить Арахну, заточив её преданность прежней своей деятельности палача, а теперь Мальту, лично под свои нужды.