-Мой милый друг, - скорбно заговорил король, прижимая ладонь к сердцу, - я признаюсь тебе, что твои обвинения расстраивают меня. тебя обвиняют в заговоре против меня, тебя обвиняют в заговоре против народа Маары и лидеров её…
-Ваше величество! – граф Сонор чуть не задохнулся от яростного гнева наведённой лжи, - я не скрою, что пошёл бы против вас, если бы счёл вашу политику неуместной для Маары. Но заговор против народа? против земли? Нет! Против лидеров?..
Граф осекся, и король воспользовался этой паузой:
-Против себя, от такого человека как ты, граф Сонор, я бы понёс заговор. Но я не могу простить тебе предательства народа и земли.
-Какого предательства? – недоумевал граф, который в упор не видел очевидного.
-Народ избрал своими любимцами советников. а ты выступил против них. Ты выступил против народа.
-Что? – у графа резко пересохло во рту от подобной наглости. – Ваше величество, я верный ваш слуга, думаете, я могу пойти против ваших советников? да, не все из них мне нравятся, и да, я пошёл против Велеса, но весь совет находит его влияние омерзительным и неуместным для будущего!
-Да если бы только Велес, - Мирас был преисполнен трагедии. – Ты впутал в это дело советника Мальта…
-Я не впутывал его ни во что! – вспыхнул граф Сонор. Его голос, полный гневной дрожи, окреп. – Я просто…
-Впутал девочку, - продолжал король тихо, - она же совсем недавно с нами, а ты и её не пощадил. И заставил Атенаис дать показания против Велеса, а она натура хрупкая, знаешь ли ты, что она покончила с собою?
Граф Сонор совсем потерялся. Происходящее стало для него слишком абсурдным для восприятия:
-Какую девочку? Атенаис? Покончила с собой? Заставил?..
Король же знал, как сбивать с толку.
-Совет требует твоей казни, а я подчиняюсь своему совету, - Мирас вздохнул. – Я вызвал тебя, чтобы проститься. Отсюда ты поедешь в тюрьму под управлением наших законников, а завтра…
-Ваше величество, - взмолился граф Сонор, предпринимая ещё одну попытку. – Я никак не могу взять в толк, в чем именно вы меня обвиняете! Я просто пытался подать вам жалобу против Велеса! Я сам видел его дурное…взаимодействие с народом, но когда Арахна попросила меня помочь ей в борьбе с ним, я не мог уже сносить это!
-Арахна? – хмыкнул Мирас, -она бы просила о заступничестве Мальта. Не тебя. Прекрати впутывать всех в свою паутину лжи!
Но для себя Мирас сделал в уме эту отметку. Арахна попросила не Мальта. Скорее всего, даже в обход Мальта, поскольку от Велеса было три жалобы на графа Сонора: от самого Велеса, от покончившей с собой Атенаис и от Мальта! Значит, Арахна либо не знала про жалобу Мальта, за которым безоглядно шла, либо между этими двумя свершился раскол.
-Граф Сонор, вы будете казнены завтра на рассвете за попытку разрушить Совет, попытку раскола и оскорбление народа.
Если всё подводить под народ, под его оскорбление, то спасения точно не будет. Отбивайся же от стражи, или нет, кричи, что не виноват, умоляй, чтобы тебя выслушали, а тебя всё равно выведет ловкая стража, ожидавшая твоего возмущения у дверей. Она схватит тебя, вытащит вопящего прочь, не забыв скорбно взглянуть на печальную фигуру короля. Для всех Мирас скорбит, горюет. Крики и мольбы графа Сонора вскоре тонут в тишине замка, а карета, привезшая арестанта, едет от замка, но не к Малой Сторожевой Башне, а уже в тюрьму, и один из стражников держит заранее готовое письмо, существование которого не даёт и минуты, чтобы усомниться в том, что для графа Сонора существовал иной выход.
Закрываются тяжёлые решетки, и граф Сонор оказывается снова в клетке. Он точно не знает о времени, но понимает, что жить ему осталось недолго. Эта досада на произошедшую глупость, на самого себя, на всех и вся, на непрожитую, но уже поруганную жизнь, на бесчестную смерть – всё обрушивается на него тяжёлой плитой и заставляет осесть по стене на ледяной каменный пол, закрыть голову руками и провалиться в забытьё.
Так хорошо. Так можно спрятаться и, если повезёт, умереть на месте. граф Сонор сидит так минуту и две, а потом десять и, может быть, даже больше и не складывается в его прямом уме изощрённой линии, которая привела его в эту точку единственно возможной дорогой.
Когда открывается решётка, когда звенят ключи – граф Сонор уверен, что это за ним, но ему не хватает мужества, чтобы открыть глаза и взглянуть в лицо своей надвигающейся смерти. он ещё не готов. Даже самым благородным людям нужно собраться внутренне, чтобы принять неизбежное.