— Сырниками и не пахнет, — задумчиво оценил клановец, действительно принюхавшись.
А ведь у него уже сложилось четкое впечатление, что если «принцесса» надела фартук, то обязательно порадует окружающих именно этим блюдом.
Юсупова грациозно обернулась на голос Волконского и с достоинством поклонилась.
— Доброе утро, господин…
Фшу-у-у-ух!
Ох, не вовремя тогда молодой человек решил выпить первый за день стакан воды. От неожиданности он выпучил глаза и буквально прыснул так и не проглоченным глотком. Попал, надо сказать, «удачно». Однако стоило признать, что и причины для такой реакции у него вполне имелись. Столь мягкого и покорного тона клановец от девушки не слышал никогда. И даже не подозревал, что та способна на нечто подобное.
— Пробую себя в новом качестве, — невозмутимо сообщила Виктория, отбрасывая «слипшиеся» волосы с мокрого лица. — Учимся готовить омлет.
— Мне страшно, — почти искренне пискнула Леночка за спиной молодого человека.
Однако тот смотрел на Катерину, чья маска спокойствия и невозмутимости, отбрасываемая лишь в спальне и изредка наедине с «доверенными» людьми, дала откровенную трещину. Ее глаза в удивлении распахнулись, а рука сама потянулась к влажному лицу «принцессы».
«Уж не для того ли, чтобы температуру измерить?» — мысленно оценил Павел. Однако так и не узнал ответа на столь интересный вопрос. Блондиночка моментально опомнилась и вполне естественно изобразила, что вовсе ничего такого и не хотела.
— Пора звонить Свете? — негромко спросил сам себя молодой человек.
И тут же вздрогнул от сигнала входящего сообщения.
«Все в порядке, Паша. Просто потерпи!».
— А вот объяснить религия не позволяет, — буркнул парень, дважды перечитав послание сестры…
… И решил девушку не беспокоить лишний раз дотошными расспросами. В конце концов, ее нагрузка в последнее время действительно серьезно возросла.
В конце концов, Юсупова же не швырялась своим Льдом направо и налево, верно? А остальное можно и пережить. Так, по крайней мере, считал Павел. Однако к утру понедельника напряжение от странного поведения «уралочки», что всем стало намного легче, когда начались занятия в Классах… Кроме Павла. Ведь благодаря чертовому расписанию, он попросту не имел возможности беззаботно помахать «уралочке» рукой со словами «Ну, все, удачи! Увидимся на обеде. Или вообще в выходные!». Не-е-ет, на этой неделе почти все занятия у них были совместными. И Волконский пока не определился, что именно его напрягает больше: сидеть рядом с Викторией, поминутно пытаясь изгнать из мыслей образ установленной в курилке пороховой бочки, либо отпустить ее на занятия в одиночку. А ведь за все возможные зверства и разрушения рук «принцессы», как Главе Рода, отвечать придется именно ему.
Удивительно, но понедельник, пусть его и называют днем тяжелым, прошел относительно мирно, хотя однокашники и отметили про себя новую степень «близости» Юсуповой и Волконского, а сам клановец несколько раз «пропотел» от неожиданных проявлений «покорности». Но вот во вторник троица донельзя наглых и спесивых девиц в лице Кареевой, Трубецкой и Страрицкой, решила проверить на вшивость покинувшую, по их мнению, пьедестал «принцессу». Три дуры не нашли ничего лучше, чем поймать в аудитории «парочку» и в самых изящных выражениях поинтересоваться у «подстилки этого придурка» за сколько именно она продала свое тело. Естественно, все это было обставлено с соблюдением всех существующих правил приличия, а тон к делу не пришьешь. И артистичность, с помощью которой «претендентки на пьедестал» вполне явно донесли до зрителей свое истинное отношение к «парочке».
Павлу понадобилось несколько секунд, чтобы избавиться от ощущения «утопающей» под его подошвой кнопкой взрывателя мины. Он до сих пор помнил, как замер тогда, обливаясь потом. По счастью, «закладка» тогда учебной. То есть со значительно ослабленным зарядом. А вот сейчас выговором от Стиха и несколькими часами у военного целителя отделаться, кажется, не удастся.
— Что, язык проглотил⁈ — рассмеялась Яночка Старицкая, подметившая изменившееся лицо клановца.
Она до сих пор не могла простить Волконскому того проигрыша на тотализаторе. На «верное дело» она поставила тогда явно больше, чем могла себе позволить.
Парень, к слову, неестественным движением кивнул, с некоторым трудом преодолевая сопротивление сведенных спазмом шейных мышц.
— А ты чего молчишь, «грязь»⁈
Павел зажмурился. Глаза Виктории же, напротив, удивленно распахнулись. К такому обращению она явно не привыкла. Еще совсем недавно никто бы и подумать в ее адрес такого не посмел, вполне справедливо опасаясь скорого и жесткого ответа со стороны «уральцев».