Несколько секунд девушка молчала. Переваривала информацию. После чего с досадой мотнула головой и, поморщившись, «отлепилась» от стенки.
— Было бы интересно послушать, — почти спокойно констатировала она.
Все-таки Волконский не слишком распространялся о своем визите в эти «гостеприимные» стены. Только в «части касающейся». Лену он решил не волновать. И уж тем более во время встречи после «разлуки» ему совершенно не хотелось тратить драгоценные минуты на рассказы о «возлежании» на дыбе. Нашлись и более интересные дела.
Цесаревич пожал плечами и сделал первый шаг в сторону крыла «особых допросных».
— А почему… Павел в пыточной? — негромко спросила девушка, догоняя Долгорукого.
— Он мучается, — коротко ответил тот вновь без задней мысли, после чего глянул на часы и вполне честно продолжил. — Вот уже часа три как. Думаю, закончить успел. Как раз к обеду.
Лена вновь помотала головой так, словно мысли стали какими-то «гранулами», в надежде, что те «улягутся» получше.
Не помогло.
Во всяком случае, успокаивала мысль, что если клановец и мучается, то, раз его все-таки интересует такое понятие, как «обед», не слишком сильно.
— У вас тут столовая есть? — тут же уточнила Кошкина.
Последний прием пищи был довольно давно. Девушка уже успела ощутимо проголодаться. А уж сама возможность ВЫБОРА блюд просто приводила в восторг.
За этими мыслями целительница едва не врезалась в спину остановившегося цесаревича.
— Елена Витальевна, — негромко вздохнул спутник, подумав секунды три. — Полагаю, все-таки правильнее утолить голод где-нибудь в городе. Если у вас затруднения с выбором места, то могу подсказать пару приличных ресторанов.
Девушка благодарно кивнула. И нет, вовсе не предложению чуток послужить гидом (хотя, если признаться честно, было интересно, что именно посоветует будущий император), а мысли о том, что она скоро будет вольна в своих передвижениях.
— Константин Дм… Константин, — негромко выдохнула Лена. — Я обратилась к Крови. Ты об этом знаешь. Вот теперь мне стало интересно, каким именно видишь мое будущее.
Было очень странно обращаться к «Косте» на «ты» после того, как напротив его имени появилась «должность».
— Будущее твое Волконский видит, — вздохнул без всякого наигрыша Долгорукий.
В конце концов, ЗДЕСЬ его даже случайный взгляд не потревожит. В этом здании могут оказаться либо враги Короны, либо верные люди. Вторые никому ничего не скажут. Первые тем более.
— Даже презентацию подготовил, — неожиданно добавил он.
— Что? — девушка сбилась с шага.
Как-то слабо девушка могла представить Павла с указкой, зачитывающего доклад на тему «Почему стоит сохранить жизнь Елене Кошкиной.».
— На десять минут доклада и тридцать слайдов, — неожиданно даже для самого себя сознался цесаревич.
К образу Волконского, нарисованного воображением целительницы, тут же добавилась мантия и квадратная академическая шапочка.
— Это… — она не нашлась с определением.
— Необычно, — согласился Долгорукий. — Но вынужден признать, что мой опричник проделал действительно серьезную работу для того, чтобы ты могла жить.
«Опричник!» — оценила Кошкина, которой вновь чуть взгрустнулось. С такими знаниями есть два варианта: либо отпускать ее отсюда никто не собирается, либо ее ждет «гарантированная» работа, ненавязчивое наблюдение и режим.
Стоило признать, что второй ей нравился куда больше.
— И… давно?
На этот вопрос Долгорукий предпочел не отвечать. Поводов для раздумья спутница получила и так выше крыши. А вот совсем уж «мелкие» детали ей знать не обязательно.
— Хорошо, тогда как ты собираешься скрыть?..
Лена с самого детства прекрасно понимала, что должна сама заботиться о своей безопасности. А потому изучала доступную информацию про тех, кому «не повезло». Как правило, в виде некролога. В публичное пространство те, кому повезло сохранить жизнь, не попадали. И их истории находились под «тяжелыми» грифами типа «Корона».
— Скрыть что? — поинтересовался Константин. — Датчики неподалеку от места происшествия вышли из строя и подали ложный сигнал. Такое случается и не так уж редко. Прибывшие на место сотрудники полиции обнаружили следы боя и тебя. Однако у них просто нет соответствующего оборудования, чтобы зафиксировать применение запрещенного аспекта. Что же до остальных участников конфликта… Те, кто выжил…
На этом моменте сердце Лены все же дрогнуло. Значит, есть погибшие… С другой стороны, несмотря на юный возраст, свой «счет» Кошкина, с шестнадцати лет практиковавшаяся в клинике дяди, открыла еще три года назад. Вот тогда было очень плохо. Она месяц выбиралась из «серой хмари» апатии. Да, целительница знала, что всех спасти невозможно. Но первая умершая на операционном столе женщина… Нет, к этому нельзя быть готовым.