Вечером, от писающих кипятком иностранных информационных агентств, Степан узнал, что Россия как-то ухитрилась обрубить доступ во всемирную сеть, сохранив ее работоспособность внутри собственных границ. Позвонить в страну тоже оказалось невозможным. Такая добровольная информационная самоизоляция огромного государства вызвала настоящее цунами негодования во всем «цивилизованном» мире.
Россия закрыла границы, но сделала в это в своей неповторимой византийской манере. Пограничники запретили вход в воздушное и морское пространство для всех иностранных самолетов и судов, поезда не пускали в страну из-за «террористической угрозы на железнодорожных путях», автомобильный транспорт заворачивали по аналогичной причине. В пределы государства стало возможным попасть только через дружественные страны, а таких оказалось ровно две. Сложилась весьма непростая ситуация — с территории родины перестали прилетать гражданские самолеты, а для авиалайнеров чужих государств небо оказалось закрытым.
Это все произошло в тот день, когда Соболев сумел договориться с командиром борта МЧС, стоявшего в аэропорту Варны. Те прилетели опять что-то показательно тушить, кого-то спасать, согласно внешнеполитической воле все еще играющих в империю государственных мужей, и оказывать прочую помощь братским славянским народам, обычно открещивающихся изо всех сил от этого покровительственного родства.
Он уже, держа дочь за руку, прошел сквозь двери аэропорта, когда по громкой связи истощенным от ругани с пассажирами голосом, объявили о том, что туристы с российским гражданством могут не терять здесь время и идти обратно, куда угодно, но отсюда, так как самолетов в ближайшее время не будет. Проход для них через таможенный пост невозможен. Голос помолчал, и на всякий случай дополнил запрет в более категорической форме, присовокупив, что проход русским вообще запрещен.
Соболев остановился на пару секунд в нерешительности. Но спустя несколько мгновений, крепко сжав руку Иришки, твердо направился к стойке с пограничниками. И положил паспорта на стойку перед проверяющим. Через пять минут, выдержав нервотрепку небольшого допроса он гордо прошел к посту личного досмотра. Еще бы, служивые в первый и, наверное, последний раз в жизни, видели паспорта граждан Родезии. Степан уже пару лет как озаботился приобретением так называемых маскировочных паспортов, выдаваемых на вполне легальных основаниях различными пронырливыми фирмами. Очень полезная вещь, например, когда нужно оставить на неохраняемой стойке рецепции отеля свой загранпаспорт, или отдать документ в залог за прокат авто или скутера. Их бы, наверное, и не пропустили по этим не совсем законным паспортам, но пара вложенных между страниц банкнот сделали свое дело. Правильно говорят: «Курица не птица, Болгария — не заграница».
Уже обнаглевший до нельзя Соболев, ощущающий себя минимум Д'Артаньяном в конце эпопеи с подвесками, остановил у выхода на взлетное поле проезжавшую мимо порожнюю автотележку, и немного поторговавшись с оператором-водителем снял это транспортное средство в виде такси. Cидя на паллетах для багажа, они выехали на полосу и с ветерком совсем как на курортном «паровозике», подкатили к борту МЧС.
Член экипажа, торопливо спрятав конверт с оговоренной суммой, завел их внутрь огромного самолета, где посадил на откидные сиденья в темном уголку. Степан думал, что они окажутся единственными здесь пассажирами, но через несколько минут подъехал автобус, и в чреве летающей металлической сардельки с крыльями стало довольно многолюдно. Эффект переполнения возник оттого, что по большей части вновь прибывшими оказались женщины с маленькими детьми. В основном, судя по разговорам, они оказались женами дипломатов, представителей фирм и работающих по контракту различных гражданских специалистов. Пока взрослые пытались разместиться на полу отсека, раздергивая тюки с палатками и складными кроватями из спец-наборов МЧС-ников, неутомимые дети затеяли игры по всему огромному салону.
Командир корабля, видимо имея четкие указания, не стал излишне задерживать взлет и самолет оторвался от земли, хотя вновь прибывшие пассажиры еще не успели как следует разместиться. Степан, насторожившийся, когда самолет начал плавно выруливать, а затем неожиданно быстро для суетящихся пассажиров набрал скорость принятия решения, схватил пробегающую мимо пару заигравшихся детенышей и посадил к себе на колени. Иришка тоже перед самым отрывом прихватила своими клешнями какого-то мальчонку, возрастом чуть меньше ее. Соболев зря беспокоился, мастерство пилотов не вызывало никаких сомнений. Разгон и отрыв о полосы они провели настолько чисто, что почти никто из находившихся в салоне самолета не потерял в этот момент равновесия.