- Я проверил Даля на детекторе лжи. Он пел соловьем о своей невиновности и в такт ему подпевал полиграф. Аппаратура верит "академику".
- А я нет.
- Почему же?
- Ему могли поставить блоки на сознание. Нынче развелось до хрена мастаков, шарящих в гипномоделировании.
- Гм.
- Я уже давно воюю с подпольем, Харуки, и знаешь, чего я больше всего боюсь?
- Уж во всяком случае, не смерти. Мне иногда кажется, шеф, что Вы ее упрямо ищите.
- Больше всего я боюсь того, что среди партизан окажутся те, кто сумеет объяснить им азы политики и экономики.
- Среди антиправительственного сброда есть немало образованной братии.
- Тут не в образовании дело, а в широте мышления. Знаешь, на каком этапе партизанская война станет по-настоящему опасной для нас?
- Наверно, когда партизаны начнут использовать в качестве основного оружия не автоматы и бомбы, а прессу. Средства массовой промывки мозгов в умелых руках - ужасная вещь. Я прав?
- Нет. По-настоящему партизанская борьба станет опасной только тогда, когда в глазах масс партизанский режим станет социально и экономически выгодней нынешнего.
- А разве такое может приключиться? - удивился Харуки.
- Вполне. Чиновники берут себе в карман с прибыли предпринимателей до пятидесяти процентов. Еще двадцать забирают у деловых людей бандиты. А подпольщики требуют у бизнесменов всего лишь десять процентов и жестоко карают "чинуш" и бандитов, покусившихся на этот кусок партизанского пирога. История знает случаи, когда партизаны, овладевая тем или иным районом страны, уничтожали там преступность и коррупцию, освобождали бизнес от непосильных налогов и гнета чиновников, снижали цены на товары и услуги, давали населению шанс на получение работы, образования и покупку дешевого жилья.
- Уральские партизаны слишком тупы и зациклены на своих разборках, чтобы мыслить стратегически.
- Поэтому я и боюсь союза "академиков" с подпольем. Только они могут дать ему стратегию. Мышление наших врагов сейчас поглощено мыслями об отмщении кому-то за что-то. Но если такие "академики", как Даль, начнут присоединяться к партизанам и поднимут уровень их политических амбиций, наш противник начнет резко умнеть. И обретшим разум партизанам будет легко свергнуть власть тупых, продажных и ленивых бюрократов во главе с говоруном Квашой. Они сейчас начнут драться за освободившиеся после гибели чиновников ВНБ места. Регион вот-вот пойдет вразнос, а тут еще этот Даль.
- Думаете, шеф, он способен повести за собой таких чудовищ, как Ширинкин или Людоед?
- За Далем могут стоять другие "академики". К тому же у него есть жена.
- А что с ней не так?
- Она сейчас в тайге, в Подземном Граде. Шастает там по пещерам. Одна. Ребята из ее смены не смогли мне толком объяснить, почему она не улетела с объекта вместе с ними.
- М-м-м.
- Там, Харуки, между прочим, имеются многокилометровые подземные ходы. Они недоступны сканированию и неплохо защищены от бомбежки. Ставь туда пищевые автоматы, генераторы энергии и вентиляцию - и чем не будущая партизанская база для войны? Возможно, эта война будет не только против Кваши, но и против всего Правительства в целом. Для этого сейчас очень удачный момент - реформа армии, бардак в Правительстве и банкротство региональных бюджетов.
- Хе.
- Госпожа Даль изучала архитектуру Саны. Диссертацию пишет по Сане. Большинство ее коллег уже на Сане. А она, вдруг, остается в Приваловске и ни с того ни с чего увлекается гиперборейцами и уговаривает свое начальство перевести ее на работу в Подземном Граде. Разве это не подозрительно?
- На свете нет ничего, что может не казаться подозрительным. Я до сих пор подозреваю, что Солнце восходит не просто так, а чтобы показать человеку все ту гадость, что он сотворил за ночь. Что ж, шеф, диссертанты так диссертанты. Хоть какое-то разнообразие. А то надоело народ почем зря пачками в расход пускать.
ГЛАВА 17. ПЛОХО, КОГДА ОРУЖИЕ БЕЗ ДЕЛА ЛЕЖИТ
1
Миллиарды землян сейчас пили, ели, работали, скучали, летели в аэромобилях, решали бытовые вопросы и глобальные проблемы, занимались различными видами секса и спорта, трепались о всякой ерунде, - словом, использовали самые разные способы времяпровождения, обладая таким великим сокровищем, как свобода.
А вот Даниил на заседании Приваловского чрезвычайного трибунала был ее полностью лишен. Он сидел в клетке для подсудимых в наручниках и ножных кандалах, являя собой яркую иллюстрацию к таким излюбленным выражениям деятелей легальной оппозиции, как "заложник обстоятельств", "мученик правоохранительной системы" и "раб беспощадных служителей Фемиды".