Теперь я точно знал, с чего начать разговор. «Не советую пончик с клубничным джемом». Да, так и надо. Дать мисс о’Райли понять, что обстановка действительно непринужденная.
Но эту заготовку начала разговора пришлось применить иначе. В «Красный слон» зашла Ронда — я не видел ее уже давно. Она узнала меня от входа. И я как будто был готов. Легко, аккуратно и просто предупредить о пончиках. Никаких воспоминаний о прошлом, вроде «Помню, что в последнюю нашу встречу на тебя было больно смотреть». Она тоже помнила, но не хотела, чтобы об этом помнил кто-то ещё. А уж тем более не хотела того, чтобы ей бросали в лицо это напоминание. А вот предупредить о плохом выборе — это отличный вариант.
Смотреть на неё на этот раз оказалось не больно, но все равно неприятно. Тоскливо. Она казалась счастливой и тоскливее всего было именно оттого, что она казалась счастливой, но таковой не являлась. Опущенные плечи, неухоженные волосы, нервная походка, глаза, в которые не хотелось смотреть из-за их внутренней тесноты — все это громоздилось над фальшивой кукольной улыбкой. Улыбка Ронды была такой же пластмассовой, как обсыпка на пончике. Может быть, эта улыбка тоже хрустела на зубах.
⁃ Я знаю, что на меня больно смотреть, — сказала Ронда.
Она села не напротив меня, а рядом со мной. Я потеснился. Другая официантка — замызганная мексиканка — принесла ламинированный замызганный листок меню.
⁃ Не советую пончик с клубничным джемом.
⁃ А что советуешь?
Ответа на этот вопрос я не приготовил и пожал плечами.
⁃ Тогда я возьму пончик с клубничным джемом. С ним хотя бы все понятно.
Ронда оглядела меня. Ее улыбка стала чуть более естественной, чуть менее пластмассовой.
⁃ Ты весь на взводе. Что такое?
⁃ Не знаю.
⁃ Ой, брось ты это.
⁃ Не знаю. У меня нет причин нагонять таинственность.
— Нагонять таинственность, — она хихикнула. — Ты что, перечитал Уитмена? В общем-то, мне нужна помощь, — сказала она, — я не спала уже больше двухсот дней. С трудом отличаю, что происходит на самом деле, а что я придумываю. Точнее, не придумываю, а просто вижу.
— Вот так прямо в лоб?
— Хочешь сначала обменяться любезностями? Как ты живешь?
⁃ Понял, ладно. Если так, то откуда ты знаешь, что я настоящий?
⁃ Я все взвешиваю но совесть. Если мне совестно делать всякие пакости в обстоятельствах, в которых я нахожусь, значит, эти обстоятельства реальны. Хотя, реальны — это не совсем правильное слово. Да ничто здесь не будет правильным словом. В общем, не сон. Ты поможешь мне или нет? Я спать не могу, потому что вижу… или сама придумываю ужасные и отвратительные кошмары. Не могу это выдерживать. Никто из врачей не смог мне помочь. Ни препараты, ни ингаляции, ни травяные ванны. Алкоголь и наркотики тоже не работают.
Глаза Ронды мерцали, как бутылочное стекло. Улыбка была пластмассовая. Кожа матовела и тянулась на скулах, как резина. Вся физиономия будто состояла из материалов, сотворенных руками человека. Теперь уже я засомневался в настоящности Ронды. Над ней как будто поработал опытный таксидермист, заменивший несохранившиеся части тела настоящей девушки на искусственные. Ее психологический раскол дурно влиял и на внешность.