- Ничего себе! – воскликнула Таня. – Нападение на полицейского? Это веский повод для протокола!
Герт гавкнул, соглашаясь. Ему передалось возбуждение девушки.
- Конечно, парапсихология не мой конек, - Евгений спрятал невольную усмешку, - я специалист в области клинической психологии и психиатрии. Тем не менее, полтергейст как явление известен с древности, и мне сложно опровергать многочисленные свидетельства очевидцев. Люди в стрессе и не на такое способны. А мальчик, возможно, был в стрессе из-за каких-то школьных или семейных неурядиц. Или, что одновременно и хуже для нас, и проще, устроил спектакль, желая привлечь внимание. Не даром же он всем демонстрировал некую «книгу заклинаний», хвастовство ему не чуждо.
- Вообще, существует две точки зрения на проблему, - заговорил Валентин, не отрывая взгляда от дороги, - если исключить розыгрыш, конечно. Либо это проделки хулиганистого духа, призрака или домового. Либо источником феномена является человек с необычными способностями, о которых он сам может и не подозревать. Это называется спонтанным проявлением психокинеза.
- Но это может быть и привидением, неупокоеным духом? – уточнила Таня.
Женя признался без особой охоты:
- После того, как полтергейст в Деревягино стал достоянием гласности, в село приезжали журналисты. Они раскопали немало жаренных фактов. В истории окрестных земель обнаружились и разграбленные могилы, и заброшенные дома, и даже старинная барская усадьба, превратившаяся в руины. А какие руины без привидений?
- Если в Деревягино водятся призраки, я их почувствую, - уверенно сказала Таня.
- Не забываем про книжку заклинаний, которую этот пацан никому в руки не дает, она вполне может быть антикварной, настоящей, - ввернул Валя, - Хорошо бы на нее взглянуть хоть одним глазком до того, как она уплывет в руки Алхимику.
- Алхимику? – удивилась Таня.
- Директору Института прикладных наук, - поспешно пояснил Евгений. – В этом институте чем только не занимаются: и магию изучают, и алхимию, и гадание на картах Таро. Книга только для них представляет интерес, а наша задача - выяснить, действительно ли мальчик обладает особыми талантами, или духи прицепились к нему по иной причине. От этого вывода будут зависеть наши дальнейшие действия. Что до таинственного гримуара, для жаждущего публичной славы за таковую сойдет и обычная книга фокусов, о чем забывать не стоит.
- Знаешь, явление «шумного духа» настолько неоднозначное, что постоянно дает повод для ложных обвинений, - возразил Караваев. - Когда я в Иркутске жил, видел одну передачу на схожую тему. Пошел слух, будто в одной бурятской деревне шалит невидимка: обливает водой, швыряется предметами, стуком отвечает на вопросы. Приехала съемочная группа, но при них ничего не происходило, и тогда журналисты дали девочке кастрюлю: «Кинь, а мы заснимем». Та кинула, да только они ее обманули, сняли не только летящую кастрюлю, но и ее саму в момент броска. А в репортаже сказали: «Мы застали ребенка за проделками, все враки». Родители девочки потом возмущались, что ее затравили одноклассники и учителя, да поезд ушел, клеймо поставлено.
- Бедная девочка, как я ей сочувствую! – воскликнула Таня. – Недоверие само по себе сильно ранит, а тут вообще публичный позор. Жень, ты же не станешь, не разобравшись, обвинять Аркадия Окунева в мошенничестве?
- Если парень не виновен в обмане, его репутация не пострадает, - уверил Евгений.
- Жень, - спросила Оксана, - а за кем охотится представители института – точно за книгой, а не за самим мальчиком? Они же вполне способны ему жизнь сломать, в таком-то нежном возрасте! Превратят в подопытную мышь...
Ромашов вздохнул:
- Сначала я должен посмотреть лично на этого вундеркинда, а потом решим.
Скоро их машина съехала с платной трассы и помчалась по Тверским дорогам. Снега здесь было больше, чем в столице, особенно под деревьями, в перелесках, но настоящих сугробов все равно не наблюдалось.
За окном проносились окрестные деревеньки, из-за близости к транспортным артериям не до конца покинутые и разоренные. Пустующие избы с забитыми окнами соседствовали с крепкими хоромами, облитыми сайдингом. «Понаехавшие москвичи», скупившие домики под загородные резиденции, или разбогатевшие местные бизнесмены, не желающие делить пространство с простыми сельчанами, как один отгораживались от мира высокими заборами.