Макарыч запомнил Финиста человеком на верные предчувствия щедрым, потому сказал:
- Ладно, подумаю, что сделать. Зол я на тебя до сих пор, но похоже, ты дело говоришь. Позвоню в заповедник, пусть подсуетятся. Их ведь там и правда – не пнешь, не пошевелятся. Бабушек твоих жалко.
Просить дополнительно, чтобы ему позволили поговорить со старушкой, Караваев не стал. Если Гургэма захочет, рассудил он, сама на связь выйдет через волонтеров. Ясновидящая она, в самом деле, или нет? А если нет, то и верных советов от нее ждать бесполезно.
И вот, наконец, ему повезло. Через три дня на его номер поступил звонок от старшего группы добровольцев.
- Финист? Это Марат. Звоню по спутникову из Неторопки-Неспешево, - услышал Караваев густой бас, – не удивляйтесь, ваш номер я окольными путями добыл. Я сейчас передам трубку Вере Ивановне Бальчиновой. Знаете такую? Она вам что-то лично сказать хочет.
Валентин обрадовался. Правда, Тани рядом не было, но откладывать разговор нельзя, раз уж дозвонились.
- Баба Вера! – воскликнул он. – Как вы там? Как здоровье?
- Спасибо тебе, добрый молодец, Финист ясноглазый. Живем-можем потихоньку.
- Как хорошо, что вы меня помните, - Валя облегчено рассмеялся. - А Таню Ромашову помните? Мы в прошлом году у вас на Шодоне были, на Каменной ступе...
- А как же, как же, - бодро зачастила Бальчинова, - я вас всех помню, слежу за вашей удачей. Знаю, шо искали меня, да связи немать. Мужики твои долго вошкались, до меня долготь шли, иначе я бы поране разговоры завела. Но то не их вина, не серчай! Танютка меня не слышит, малосильная ищщо, но после в силу-то войдет. Вот тогда ты с ней сам не забалуешь!
- Таню ждет великое будущее? – с улыбкой произнес Караваев.
- Верно гришь, великое, ни в один карман не влезет! Все хорошо будет! Но поначалу попотеть придется. Слухай, милай, кажу тебе важну вещь, - посерьезнела она. - Тока тебе кажу, не ей, усек? Тебе мое слово ныне важней, чем Танютке. Ты ея не неволь, пущай тренируется. Ей на роду написано и духами подписано с гнилыми людями бороться. Танютке и дядьке ея непросто, но выстоят оне, а ты не мешай, понял?
- По-вашему, она все правильно делает? – нахмурился Валентин.
- Правильно, да. Ей Васька подскажет, а ты, грю, не мешай. Иначе лихо станет. Мешать низзя.
- А разве я смогу остаться в стороне?
- Пригляд за ней нужон, это да, - Гургэма призадумалась. – Ты вот шо… оружие с собой не таскай, ножики всякие – не надоть. Все одно отберут, да ищщо и порежут со злобы. Голову, голову свою отчаянную береги! Шапку помягче носи, с шапкой справиси. Ты, ясноглазый, в огне родился, огонь тебя не тронет, да и Васька подсобит. Важно токма, шоб мозги не отбили.
- Пожар все-таки будет?
- Огонь они хотят, да. Запомни: тебе на крышу надоть залезть.
- Я правильно вас понял, что надо немедленно ехать в ту церковь и подниматься на крышу? – озадачился Караваев.
- Ни-ни, ехать никуда не надоть, спугнешь! Токма когда сами отвезут. У них ужо стража всюду расставлена, не прорвешьси. Выждать надо. Покуле Танютку не тронут, осторожничай. В пекло не лезь, жди, когда добро дадут. Васька людей подгонит, ты с ними вместе на крышу… а Таньку, Таньку свою не трожь! Знаю, захочетси ея первой схватить в охапку и бежать, ан нет, низзя. Опутали они все сетью, низзя трогать ничё. Сначала подвал, потом крыша, а потом Женя подоспеет. Ждать надоть.
- Понял, бабушка. А что там с Женей, не расскажете?
- Да ничё ему не будет, - уверенно произнесла Балтчинова. - Смутить его низзя, он сам кого хошь смутит. Да и ты тож сильнай. Васька в бубен будет бить, помни, все обойдетси.
Валентин поблагодарил Гургэму, спросил, как поживает ее сестра, но долго занимать канал не стал. И без того было настоящим чудом, что им все-таки удалось поговорить.
Караваева смущали внезапные курсы английского языка, куда Таня записалась ни с того, ни с сего. Сначала говорила, что не успевает к дипломной работе необходимые иллюстрации нарисовать, а тут вдруг принялась тратить силы и время, чтобы ездить по вечерам в центр трижды в неделю. Когда же он понял, что за парень всякий раз провожает ее от курсов до метро, то растерялся. Аркадий Окунев мнился ему не тем человеком, с которым Тане было бы полезно поддерживать знакомство. И ладно бы они встретились однажды, можно списать на случай, но эта картина повторялась неизменно. Однажды Аркадий вручил ей какую-то книгу в темном переплете, и Таня так горячо его благодарила, что чуть ли на шею не кинулась.