Поднялся ропот, который становился все громче. Личный секретарь заказчика, стоявший за инвалидным креслом босса, истерично взывал к Андрееву. Его босс, укутанный одеялом по самые брови, недовольно мычал и дергал головой, но Андреева нигде не было.
Люди стали бродить по церкви, заглядывая во все углы. Темноту пространства, помимо прожекторов, освещали еще многочисленные свечи и жаровни. Они не погасли, но вдали от алтаря было очень темно. Окна и щели в выбитых дверях декораторы загородили плотными щитами и шторами, эта ткань зловеще колыхалась на сквозняке, но под полотнищами смельчаки, отвадившиеся заглянуть в кромешную тьму, никаких проходов не нашли. Зато нашли другое: повсюду были протянуты подозрительные провода, сходившиеся в не менее подозрительных коробочках, мигающих красными огоньками. На счастье, никто не успел оборвать провода или сдвинуть коробочки с места.
- Да это же детонаторы! – крякнул крепкого вида мужчина в черном пальто, он состоял при старике-инвалиде телохранителем. – Всем назад! Отойти от стен и окон! Ничего не трогать! Здание заминировано!
Женщины всех возрастов завизжали и заметались, кое-кто истошно требовал немедленно выпустить его на улицу. Телохранителю потребовалось немало усилий, чтобы угомонить толпу и объяснить, что резкие движения никому на пользу не пойдут. Все видимые выходы оказались наглухо перекрыты, и если их бездумно открывать, срывая и ломая щиты, то взрыв будет неминуем. К тому же, возле центрального входа в церковь обнаружилась вторая пугающая находка – бомба с часовым механизмом. Цифры на экране таймера шли в обратную сторону, начав последний отсчет, и это едва не породило вторую неконтролируемую волну паники.
- Это реквизит, муляж! – выкрикнули из толпы.
Тотчас несколько человек попробовали это доказать личным примером, но, по счастью, большинство не поверило. Тем не менее, не в меру ретивых пришлось успокаивать тумаками.
Таня и Кеша, про которых пока никто не вспоминал, жались друг к другу под дальней аркой, но они понимали, что напуганная толпа вот-вот накинется на них. Андреев улизнул, и они получались единственными представителями Института, из которых попытаются вытрясти ответы. Как только дело дойдёт до поиска виноватых, им несдобровать.
- Это, наверное, Антип подстроил, - шепнул Кеша Татьяне. – Все в его духе: вырубить свет и напакостить. Хорошо еще, что после замыкания тут ничего на воздух не взлетело, ведь из-за малейшей искры бомба и горючее, которого полно, способны сдетонировать.
- Антипу, уверена, помешали, - сказала Таня в ответ и мелко закивала, заодно убеждая и саму себя: - Да, я точно знаю! Ему помешали нас убить. Слышишь удары бубна?
- Разве это бубен? – протянул Аркадий с сомнением.
- За нас борются, Кеша, поверь. Сейчас все изменится, только я не могу в транс войти и помочь. В этом хаосе невозможно сосредоточиться.
В это время звуки глухих ударов достигли слуха и остальных присутствующих. Они шли снизу, и людям представилось, что это стучат пробужденные духи в преисподней или выбравшиеся из склепа мертвецы. Все застыли в немом параличе, и никто не спешил найти источник пугающего шума.
- Может, там люди? – спросил робкий голос и почему-то предположил: - Костюмеры?
Наиболее храбрый – а им, на удивление, оказался не телохранитель, а местный старичок, пришедший на «съемки» с внуком, – взял в руку канделябр поувесистей и отправился смотреть. Кроме внука, никто не последовал за ним.
Валя Караваев всего этого, конечно, не знал и готовился дать отпор бандитам, запершим его в подвале. Он вжимался в стену возле двери, собираясь напасть на того, кто неуклюже возился с запорами по ту сторону.
Наконец, дверь со скрипом распахнулась. На узкие каменные ступени упала странная кривляющаяся тень. Валя уже хотел прыгнуть вперед и столкнуть человека в самый низ лестницы, но тут хриплый голос испуганно вопросил:
- Кто здесь? – и Караваев застыл.
Он осторожно выглянул из-за уступа, разглядывая заговорившего. Тот в свою очередь таращился на него.
Перед Валентином стоял старичок, седой, тщедушный, про каких говорят «в чем душа держится». Одет он был в нелепый старинный камзол, подбитый мехом, а на ногах были лапти с онучами. В дрожащей руке старичок держал подсвечник с пятью мигающими от потоков воздуха свечками. Из-за его плеча выглядывал глуповатого вида юноша. На вскидку ему можно было дать лет восемнадцать или двадцать, хотя простецкая физиономия и наивный взгляд скрывали года. Одежда на пареньке тоже была старинная, а на голове красовался сползшая на ухо шапка-ушанка.