Они вернулись в гостиницу около семи. Евгений забронировал три номера вместо двух, которые Контора соглашалась оплатить командировочным. Вообще, размещение в гостинице напомнило ему старую задачку про переправу козы, волка и капусты. Ему хотелось поселиться с Оксаной, но не хотелось, чтобы Таня ночевала у Валентина (он не стремился на нее давить и запрещать, однако и поощрять их личным примером тоже не стремился). Делать отдельно «мужскую спальню» и «женскую» Женя не стал из-за Герта, по его мнению, собака в спальне – это чересчур. А выделять каждому по отдельной комнате противился, так как предпочитал, чтобы Таня оставалась под присмотром. Мало ли какие призраки навестят ее в кошмарном сне – он был наслышан о «духовных приключениях», выпавших на долю племянницы на Байкале, и переживал за нее. В итоге, все сложилось идеально. Оксана согласилась ненавязчиво приглядеть за Таней, а сам Евгений наслаждался одиночеством в отдельном номере. Наверное, это был не самый честный расклад, но Ромашов был рад, что в этом «мутном месте» девчонки поддержат друг друга, Караваева охранял Герт, ну, а он… он как-нибудь переживет.
Их потенциальный экскурсовод пришел ровно в восемь, и его пунктуальность Евгению пришлась по душе. Николай Николаевич Сидоров оказался мужиком крепким, под два метра ростом и настолько широкий в плечах, что в двери проходил боком. Он не сутулился, но двигался очень осторожно – привычка, выработанная многочисленными катастрофами в быту и отдавленными ногами. Глаза у проводника были маленькие, с тощими ресничками и тонкими белесыми бровями, но смотрели на мир так цепко, умно и одновременно незамутненно, что их невзрачность не выглядела недостатком. Зато улыбка у Сидорова была широкая, добрая и била наотмашь, заставляя проникаться симпатией. Сейчас ему было лет пятьдесят, и волосы припудрила седина, но в молодости этот здоровяк с грубо вылепленным лицом и тяжелым подбородком наверняка покорил немало женских сердец, несмотря на свою отнюдь не киношную внешность.
- Зовите меня просто Николаич, мне так привычнее, - чуть смущаясь, попросил он и стянул варежки. Руки у Сидорова были сильными, кулаки – каждый с полпуда, и наверняка любой вздумавший соревноваться с их обладателем в армреслинге проиграл бы на первой секунде. – Мне передали, что вам нужна особенная экскурсия. Я не за все берусь, но ваша тема посещения аномальных мест Тверской губернии мне интересна.
По возможности отвечая на медвежью хватку адекватно, Женя кинул взгляд в окно, выходившее на стоянку, и обнаружил, что Николаич приехал на такой же огромной машине, как и он сам, с большими колесами и просторным салоном. Удовольствие, конечно, недешевое и где-то даже по-провинциальному выпендрежное, но Ромашов подумал, что повышенное количество лошадиных сил под капотом для глухого бездорожья - искупающий момент.
- Слышал, вы охотников не жалуете, - сказал Евгений, - животных любите или другая причина?
- Сентиментальным стал, наверное, к старости. Раньше сам охотился, а потом перестал. Резко так перестал, - ответил Сидоров, раздеваясь, так как в холле было жарко. - Пошел зайцев пострелять, а как увидел, ушастый от меня по полю улепетывает, ружье вскинул – и не смог. Смотрю на него в прицел и думаю: чего я тут делаю? Голодный что ли, мяса мне не хватает? А заяц живой, всякая тварь жить хочет и жизни радуется. В человеке же как? И плохое, и хорошее, я думаю, и черт, и Бог, но приятно, когда ты можешь быть с Богом, а не с чертом. Понимаете, о чем я?
- Чего ж не понять-то, - кивнул Евгений. - Хорошо, когда люди умеют переосмыслить свой прежний опыт. Но мы с друзьями, слава богу, не охотиться приехали. Нас местные предания интересуют.
- Какие именно?
Ромашов сказал правду:
- Сандовский треугольник, где прежде, по слухам, люди с особенными способностями жили: Деревягино, Курово, Шварцево. Хотим поездить по местечкам и урочищам, пофотографировать, кое-какие сплетни лично проверить.
- В тех краях мало что уцелело, - признался Николаич. – Все больше мертвые деревни и руины старинных монастырей, погружающиеся в болота. Бобров развелось тьма, они своими запрудами половину территории подтопили. Да и люди уходят. Многое в небытие кануло.
- Вот пока не все кануло, мы бы и хотели посмотреть. Возьметесь провести?
- Возьмусь, - просто ответил Николаич.
Загадка, откуда у тверского экскурсовода монстр-автомобиль, разрешилась быстро: Сидоров был предпринимателем, скупал у населения дары природы - грибы, ягоды, травы. Часть сразу перепродавал, а часть пускал в переработку, превращая в соленья и варенья. Бизнес шел неплохо, кормил его многочисленное семейство, а работа проводником являлась отдушиной.