Женя хотел переключить внимание на другое, но не успел. Сидоров первым задал новый вопрос:
- А как остальные к вам примкнули? Например, ваш товарищ с седой прядью в волосах - не москвич. Откуда он?
Евгений хмыкнул: глаз у Николаича оказался наметанный.
- Валя из Иркутска. Хотя, если не ошибаюсь, родился он где-то под Ярославлем. Тут все на меня завязано: Таня – моя племянница, Валентин ее друг, а Оксана моя невеста.
- Семейный подряд получается?
- Вроде того.
Сидоров что-то заподозрил, но пока не мог сформулировать это словами Сегодня он впервые увидел их всех, включая Караваева и собаку, и если против Герта он ничего не имел, то Валя чем-то его зацепил. Женя видел, как оглядывал бывшего спасателя бывший историк, и что-то при анализе, видимо, у него не сошлось, хотя во внешности молодого человека не было ничего вызывающего. Обычный парень лет тридцати, с умными и чуть с грустинкой глазами, спортивный, спокойный. Разве что эта седина могла интриговать.
Женя, кстати, сам до сих пор не знал, что заставило поседеть уравновешенного парня. Ромашов подозревал, что бесцветная прядь росла на месте шрама, что иногда случается. Валя не слишком распространялся о своем прошлом в МЧС, хотя героических и опасных страниц там наверняка хватало. Конечно, это обстоятельство следовало выяснить, мало ли каких фобий стоил дурной опыт, Жене, как руководителю группы, необходимо быть в курсе. Но пока он события не торопил, давал Вале время привыкнуть к себе как к непосредственному начальству и как к будущему родственнику.
- А как вы догадались, что наш товарищ не из Москвы? – спросила Оксана, наклоняясь вперед.
- Манеры у него не московские, - неопределенно обронил Николаич. – На деревенского, вроде, тоже не похож, он с псом своим общается как с членом семьи, а у деревенских жителей с собаками так не принято.
- Вы наблюдательны, - сказал Ромашов.
- Спорить не буду. Вы, кстати, тоже не типичный москвич.
- А можно узнать, чем вам москвичи не угодили?
- Да ничем, - пожал плечами Сидоров, - просто вы другая раса. Не могу объяснить, но вот смотришь на человека, на то, как он себя держит, и сразу понимаешь: этот москвич, а этот – нет. Вы не подумайте, и среди москвичей есть хорошие люди и плохие, речь не о качествах, - решил оправдаться Николаич, которому показалось, что он мог задеть пассажиров. – Но вы, наверное, уже в курсе, что я предпочитаю иметь дело с жителями других областей. С ними спокойнее. О присутствующих я, разумеется, речи не веду, вы, Женя, мне сразу понравились, но на счет других я немного сомневался. Однако сейчас смотрю и вижу: группа у вас пестрая. И на обычных искателей приключений вы не похожи.
- А вы много этих искателей встречали? – полюбопытствовал Ромашов.
- Немало. И уфологов возил, и кладоискателей, но последних по молодости и по глупости, больше не берусь. Они ж настоящие андреналинщики, готовые хоть к черту на рога, лишь бы удачу за хвост поймать. Да и не всегда у них методы честные, прямо скажу, а мне лично честь дорога. Поэтому никаких больше черных копателей и любителей поживиться в заброшенных деревнях. Но вы не такие, это сразу понятно. И по своему почину вряд ли на подобную экскурсию отправились бы, вас какая-то нужда гонит. Вот и ломаю голову, что именно вас свело вместе и что погнало в Сандово. Зачем таким, в общем-то, благополучным людям сандовские колдуны?
Николаич пытливо взглянул на Евгения, побуждая того признаться.
- Мы просто любим путешествовать, - ответил Евгений. - Путешествие – это драма, преображающая душу, то есть очень полезная вещь. А земля колдунов несет на себе печать особой энергетики, что, по идее, должно укреплять дух с удвоенной силой.
- По профессии вы, случаем, не философ?
- Психотерапевт.
- Занятно. Психов, гоняющихся за колдунами, я встречал. А вот психотерапевтов, делающих то же самое, еще нет.
- Мне приятно, что я сумел вас поразить, - с широкой улыбкой ответил Женя.
Нет, этот богатырь с пудовыми кулачищами только с виду казался простодушным, чему способствовала внешность «доброго великана». Николаич не смог бы подняться и вести бизнес, если бы оставался по-детски доверчивым и не умел чувствовать людей.
Проводнику не должно быть дела до глубинных мотивов, двигающих клиентами, но деньги не были у Сидорова в приоритете, а знакомство с нечистыми на руку «черными археологами» оставило неизгладимый след. Несостоявшийся историк не желал повторно нарваться на кого-то в том же роде. Не проблем опасался, не осложнений с законом, а, похоже, непорядочных и подленьких особ среди тех, за кого взялся отвечать – неизвестно, что от них ждать и чего они выкинут в дороге.