4. Могила и церковь Петра и Павла
КАРТА IX. Отшельник
ЗНАЧЕНИЕ: Экзальтация - алхимик идет по следам Мировой Души (Anima Mundi) с Уроборосом (змеем времени) и вороном Нигредо(1-ого черного этапа Делания). Изолированный и отрезанный от мира, алхимик, тем не менее, является маяком для других. Отшельник – символ уверенности в собственных силах, он на верном пути.
При выезде из райцентра им неожиданно встретилось стадо кабанов. Когда огромный секач выскочил из кустов и застыл, наклонив голову к земле, всерьез угрожая несущемуся на него «железному коню», Сидоров ударил по тормозам. Пассажиров бросило вперед, но машина остановилась, не задев животное.
- Вот наглец! – то ли сердито, то ли восхищенно воскликнул Николаич.
Сзади послышался визг тормозов и сигнал Караваевского джипа, в ответ на который кабан злобно хрюкнул и, развернувшись, потрусил к противоположной обочине. За ним из кустов выбежали другие кабаны – особей шесть или семь. Следуя цепочкой, они перебежали дорогу за вожаком, не обращая внимания на машины.
Женя смотрел на эту картинку из жизни природы, приоткрыв рот.
- Часто тут у вас такое? – спросил он у Сидорова.
- Бывает. Жителей мало, вот и потеряли всякий страх.
- Это же хорошо, - неуверенно проговорила Оксана, - экосистема восстанавливается.
- Экосистеме хорошо, - кивнул Сидоров, трогая машину с места, - а водителям не очень, аварий много. Да и пешеходам опасно поодиночке.
- Нападают?
- Конечно, они же дикие звери. А то волки еще шалят. Школьников автобус на занятия возит, но иногда ломается, и бедняжкам приходится пешком домой идти. А дети – добыча легкая, даже если группой идут.
- Ужас какой! – отреагировала Оксана.
Сидоров вздохнул:
- Я мальцом жил в деревне Егорово Ржевского района. Тоже деревенька на отшибе, ни дорог толком, ни цивилизации. Волки, если зима суровая, подходили к жилью, собак резали. Но все-таки это случалось гораздо реже, чем в наше время. Сейчас зверь на человеческие запахи и следы совсем перестал реагировать. Раньше, если волк натыкался на оброненную варежку, то шарахался от нее, как от огня. А современный хищник привык и к запаху, и к шуму. В брошенных деревнях осталось множество вещей: одежда, утварь – они там бродят и понимают, что это само по себе нестрашно. Теперь даже охота методом окружения флажков не работает. Волки спокойно через них перепрыгивают. Привыкли.
На повороте к селу Женя попросил Николаича остановиться. Он хотел поделиться с остальными тем, что услышал от историка.
Сидоров помигал предупредительно задними огнями и притормозил у неширокой проселочной дороги, уходящей перпендикулярно основной трассе. Караваев приткнул внедорожник рядом. Таня выскочила из машины первой, за ней спрыгнул Герт и, поводив носом, с лаем унесся в лес.
- Герт, Герт, назад, фу! – закричала Татьяна, испугавшись, что пес потеряется с незнакомом месте или, что еще хуже, напугает случайного прохожего.
Но Герта интересовали не прохожие, которых тут и не было, а белки, их собралась на соснах целая стая. Герт прыгал вокруг толстых стволов, проваливаясь задними лапами в небольшие сугробики, и облаивал шустрых рыжух. Белки сначала бросились врассыпную, но почти сразу некоторые из них вернулись и, громко стрекоча, нагло завертели хвостами чуть ли не у морды впавшей в раж овчарки. Одна из них даже умудрилась запустить в собаку шишкой.
Поскольку окриков Герт не слушал и продолжал изображать из себя горе-охотника, Вале пришлось лезть в снег по колено и оттаскивать его силком на дорогу.
- Сейчас намордник надену! – пригрозил он.
Герт порычал еще немного и утих, сел у хозяйских ног, беспокойно шевеля ушами и время от времени глухо ворча.
Пока Караваев с ним разбирался, Таня фотографировала окрестности, в надежде, что техника сможет запечатлеть что-нибудь необычное. Когда же все собрались вместе, Евгений очень кратко пересказал легенды о потомке князя Ухтомского и колдуньи Акулины, о кладах на Каблукской горе и Либерии Ивана Грозного.
- Выходит, парень мог свой магический фолиант раздобыть из двух источников, - произнес Валентин. – Либо схрон Ухтомского обнаружил, либо нашел клад всех времен и народов, легендарную и неуловимую библиотеку. Я читал на форуме, что у Окунева якобы оказался экземпляр старинной «Библии черта», принадлежавшей колдуну по прозвищу Петр Могила. Утверждалось, что это страшный артефакт, не всякому в руки дается.
- Да, я помню эту заметку, - задумчиво кивнул Ромашов.
- Что этакое «Библия черта»? – заинтересовалась Татьяна.
- Книга заклинаний, написанная поверх или вперемешку с церковными текстами, - ответил ей Валя. - Считается, что молитвы подпитывают силой колдовские рецепты и заговоры.