- Ой, простите меня, нельзя, не могу! Только Кеша имеет права ее касаться. Непосвященный человек рискует умереть, даже просто пролистав ее.
- Тогда покажите нам, пожалуйста, амулеты, мы же за ними приехали, - попросила Таня.
Она желала потрогать «магические артефакты» и проверить, посетит ли ее при этом какое-то видение. Подобное с ней раньше не работало, и Женя относился к ее потугам развить экстрасенсорные способности весьма скептически, но племянница очень старалась, и он тоже старался не язвить.
Амулетами оказались, ко всеобщему удивлению, обычные пуговицы. Они были самые разные – старинные и современные, деревянные и пластмассовые. Аркадий расфасовал их по бумажным кулькам, невзирая на цвет и форму. Кульки были подписаны от руки: «для семейного счастья», «для удачи в бизнесе», «от сглаза» и тому подобное. Выглядело это… забавно. Но помня о том, что они внаглую напросились на обед, Женя решил не мелочиться и купил несколько дорогих амулетов.
Демонстрируя товар, Ольга Матвеевна попутно продолжала рассказ о сыне. Она поведала едва ли не всю его биографию с пеленок, похвалилась школьными успехами, упомянула о том, какую музыку он любит, какие фильмы смотрит и о чем мечтает. Ромашов задавал ей наводящие вопросы, и спустя час у него сложился достаточно полный образ «юного чернокнижника».
Шума подъехавшей машины никто не слышал, возможно, она остановилась далеко, а Кеша шел до дома пешком. Входная дверь вдруг с шумом распахнулась, и кто-то громко затопал в прихожей, сбивая налипшую на подошвы снежную кашу.
- Сыночек, у нас гости, - подхватилась к нему Окунева, - из Москвы приехали.
- Владимир Владимирович? Он же мне только что сказал, через два дня…
- Нет, это клиенты. Они купили семь амулетов!
- Здравствуйте, - очень вежливо и с достоинством поздоровался Аркадий, появляясь в горнице.
Если у кого-то из группы Ромашова прежде и мелькала мысль, что Аркадий Окунев – неудачник, которого шпыняли одноклассники и только поэтому он возжелал прославиться и отомстить, то это объяснение следовало отбросить. Аркадий производил впечатление совершенно обычного юноши. Высокий и все еще нескладный, он тем не менее уже начал раздаваться в плечах, обещая вырасти в стройного красавца. Темные волосы волнистой копной вздымались над широким лбом (не избежавшим, увы, проклятия в виде нескольких пубертатных прыщей). Подбородок с ямочкой был несколько узковат, из-за чего лицо казалось удлиненным, но мощная и недлинная шея, сейчас прятавшаяся в вороте свитера грубой вязки, компенсировала угловатость и худобу.
Ромашов всегда первым делом старался заглянуть в глаза человеку, недаром их называют «зеркалом души». Глаза Аркадия глядели заинтересованно, изливая на присутствующих внутренний свет и силу. Правда, Жене эти свет и сила показались темными, далекими от канонического добра. Взгляд мнился не просто пытливым, но с толикой презрения и даже враждебности. Словно парень держался по одну сторону невидимого барьера, а все прочие – по другую, и это обесценивало их, уподобляло существам низшего сорта. Впрочем, Евгений допускал, что просто был предвзят.
А еще, безусловно, Аркадий был уверен в себе не по годам. Конечно, в юности все мечтают о том, как завоюют мир, и если это не сбывается, переживают первую неудачу болезненно. Но Кеше разочарование не грозило, Москва уже манила его раскрытыми объятиями в лице Владимира Андреева.
- Как там в столице? – спросил Аркадий, отточенным (уж не перед зеркалом ли?) движением отбрасывая упавшую на лоб прядь.
- Нормально, - ответил Женя. – Ваша мама нам сообщила, что вы скоро переезжаете.
- Да, представилась возможность. Мам, - юноша посмотрел на Ольгу Матвеевну, - я есть хочу!
- Растущий организм, - извинилась Окунева, - вы простите его, он с дороги, устал.
- Нет, подождите, не уходите пока, - Аркадий остановил начавших вставать гостей, - мам, ты разогревай все, что есть, а я перекинусь словечком с господами… и дамами, - он остановил свой взгляд на Тане и улыбнулся ей краешком губ. – У меня возникла настоятельная потребность кое-что для них сделать. Оказать одну любезность. Совершенно бесплатно.
- Неужто вы нам книжку свою знаменитую покажете? - вернулся к своему вопросу Сидоров. – Уж очень любопытно.
- Покажу, - легко согласился Аркадий, - только вы разве из Москвы? Нет… Вы наш, местный. Вы с ними случайно пересеклись, совсем недавно познакомились, правильно я говорю?
- Ну… да, - чуть растеряно откликнулся Сидоров.
- Вы привыкли иметь дело с древними рукописями, дневниками. Вам действительно будет любопытно взглянуть на книгу. Она даже хочет, чтобы вы на нее взглянули.