- Позвольте, разве до Федорова на Руси существовали типографии? Он же первопечатник, – удивилась Оксана. – Или я что-то путаю?
- О, это отдельная история, - обрадовался Николаич вопросу, - жаль, не могу вам в подробностях изложить, оно того стоит. Но, может быть, в другой раз. Конечно, типографии были в Москве и прежде, историкам известно как минимум семь печатных книг, которые вышли до «Апостола» Федорова, то есть до 1564 года, и были местного, московского производства. Да вы сами наверняка из школьных учебников помните эпизод, когда типографию Федорова якобы сожгли писцы, испугавшись конкурентов, и он был вынужден бежать из Москвы. Помните же?
Оксана неопределенно повела плечом:
- Вроде бы да, припоминаю.
- Мы помним, - вмешалась Таня. – Об этом писал Карамзин.
- Браво, юная леди, - Николаич развернулся к ней, - ваши познания в который раз меня поражают. Однако Карамзин ошибался. На самом деле сгорела типография-предшественница, а Федоров примерно в то же время выехал из города по распоряжению царя, из-за чего возникла путаница. Федоров увез с собой не только семью, но и станки, и шрифты – ничего у него не сгорело, остальные книги печатались тем же набором, что и предыдущие. Это бесспорный факт, историки это знают.
- Так пожара не было? – спросил Караваев.
- Нет, пожар был и скандал был, но сгорела другая, анонимная типография. Анонимной ее называют потому, что не известно, кто ей руководил и когда ее создали. По сохранившимся описаниям и каталогам монастырских библиотек, составленным до 1564 года, среди рукописных книг перечисляются и печатные. Некоторые из них дошли до наших дней, но проблема в том, что на них не указана дата.
- Их напечатали за границей, - предположила Таня.
- Бумага и краска! – воскликнул Николаич. – Они не совпадают с заграничными изданиями и выдают скрытую истину. И еще есть свидетельства очевидцев. Например, французский географ Андрэ Теве написал книгу «Подлинные портреты знаменитых людей», где в главе «О князе Московском» поведал, что в 1560 году в Москве уже работала типография, выпускавшая красивые книги, но московиты сожгли ее из страха, что печать приносит вред религии. Здание выгорело дотла, но несколько экземпляров уже изданных книг уцелело. И вот здесь мы возвращаемся к нашей «чертовой библии». Как предполагают некоторые исследователи, анонимную типографию сожгли потому, что выпущенные ею книги стали использоваться в «волхованиях».
- Это происходило в эпоху Ивана Грозного, - сказал Валентин, - а этот царь активно боролся с колдунами и ведьмами.
- Иван Грозный в этом вопросе был непоследователен. Он и боролся с колдунами, и прислушивался к ним. В 1555 году в Европе выходят «Центурии» Нострадамуса, и начинается всеобщее помешательство на почве астрологии, магии и предсказаний. Расцветают тайные кружки и общества. Иван четвертый был начитан и проявлял интерес ко всему европейскому. В середине 50-х годов, после установления прочных отношений с Англией, на Русь по его приглашению приезжают заграничные лекари, астрологи и прорицатели, например такая известная личность, как Елисей Бромелий. С их подачи внутренняя оппозиция начинает травить противников продвинутыми ядами, а порой и прибегает к модному западному сатанизму, 15-16 века на Руси – это время расцвета всевозможных ересей. Появляется и первая русская «библия черта» как подражание Европе. Чтобы ее изготовить, брали печатную книгу, покрывали краской некоторые листы с текстом или рисунками святых, а поверху печатали собственный текст, используя белую краску. Узнав об этих проделках, царь рассвирепел, повел сжечь все «чертовы книжки» вместе с типографией, главных печатников казнил, других, попроще, сослал в монастыри, чтобы те каялись до конца жизни. Но, как утверждает легенда, три нечестивые «библии» успели-таки спрятать. Причем одну из них якобы забрал сам Иван Грозный и поместил в Либерию – на всякий случай, так сказать. Вторая книга оказалась за границей, где спустя годы ее выкупил для своей библиотеки Петр Могила, известный собиратель библиотечный редкостей. Путешествуя по монастырям после смерти митрополита, эта диковинка, уже под именем митрополита-коллекционера, всплыла во время Октябрьской революции. Вроде бы благодаря этому изданию коммунисты восстановили Московское патриаршество.