- Теперь понятно, как ты видишь ситуацию, - сказала Оксана и провела пальцем по груди Евгения, очерчивая рельефы мышц. – Ты вовсе не пустил ее на самотек.
- Удовлетворена?
- Да.
Ромашов улыбнулся и шепнул ей:
- Спасибо!
- За что? – удивилась она.
- За то, что беспокоишься за меня, это придает сил.
- Ты настроен на длительную борьбу? – живо поинтересовалась Оксана, не зная, стоит ли волноваться за жениха сильней, чем она это делала сейчас. Генерал Игнацкий, который и ее когда-то взял в оборот, заставив изображать вдову Калугина, на мелочи не разменивался. Его присказка про «орел мух не ловит» была ей отлично известна, поэтому задание, которое он поручил Евгению, наверняка сопряжено с нешуточными сложностями.
- Мне придется втереться к Алхимику в доверие, чтобы расследовать деятельность его института изнутри. Нет лучшего предлога для знакомства, чем «случайно» столкнуться в доме мальчика, способного укротить полтергейст. Алхимик пойдет на контакт, поскольку, вращаясь в высоких кругах, верит в переговоры. А я не стану его разочаровывать.
Следующее утро наглядно показало, насколько Ромашов был прав в своих ожиданиях. Когда водитель синего «Опеля» вошел в гостиницу, Оксана в волнении ждала, чем это закончится.
Громкий стук потонул в грозном рычании Герта. Валя покрепче притянул овчарку к себе, а Женя спрыгнул с подоконника и смело распахнул дверь.
В коридоре обнаружился мужчина знакомой внешности, только на сей раз без темных очков и с шапочкой, торчавшей из кармана куртки. Куртка тоже была расстегнута – в отеле хорошо топили. Он извинился за вторжение и вручил Ромашову смартфон.
- Я всего лишь курьер, поэтому вопросы мне задавать бесполезно, - сразу предупредил он. – Тут в хранилище видеофайлов для вас записано письмо от директора Института прикладных наук Владимира Андреева. После того, как ознакомитесь с ним, вы вольны поступать, как вам угодно. Немедленного ответа не требуется.
Курьер развернулся, намереваясь уйти.
- А что делать с телефоном? – спросил ему в спину Женя.
- Можете оставить себе или выбросить.
- Ничего себе, какая щедрость! – пробормотал изумленный Николаич, который, как и все присутствующие, с напряжением следил за развитием событий.
- Там шпионских программ понаставили! – уверенно заявила Таня. – Никто же в здравом уме не станет выкидывать в мусорку дорогую вещь, на это и расчет.
- Как раз в здравом уме и станет, - со смешком откликнулся Караваев.
Оксана же была уверена, что этот жест Андрееву ничего не стоил. Институт получал регулярную спонсорскую помощь от богатых клиентов и не бедствовал, да и сам Алхимик был богатым человеком.
- Включай, Жень, - торопила Таня, вопреки предыдущему заявлению про прослушку, - интересно, чего от тебя хотят?
Женя тянуть не стал. Найти нужный файл в недрах смартфона было проще простого.
-Желаю всем доброго дня, - приветствовал с экрана Андреев, - Евгений, Валентин, Оксана, Татьяна… надеюсь, никого не забыл отметить? Рискну предположить, что и уважаемый Николай Сидоров меня сейчас слушает. Нет-нет, не оглядывайтесь, я не подсматриваю за вами через скрытую камеру. О том, кто вы и в каком составе собрались в комнате гостиницы, мне стало известно из совсем других источников, а далее настало время для анализа. Вам, Евгений, полагаю, эта сторона работы хорошо знакома. Как видите, я откровенен...
Оксана смотрела на холеное, не лишенное строгой мужской красоты лицо Алхимика, и кусала губы. Ей было неизвестно, что сейчас чувствует Женя, но ей самой этот человек был неприятен. Дорогой костюм с галстуком, аккуратная прическа и взгляд волкодава – не так в ее представлениях должен выглядеть ученый. Да и пастырь душ человеческих тоже не так. Однако у его последователей, видимо, были иные представления.
Ничего конкретного Владимир Андреев не сказал. Прозвучала единственная важная вещь - приглашение на очную встречу. Он надеялся, что Женя воспользуется возможностью уладить дела миром.
В памяти смартфона хранилась фотография электронного билета на две персоны для прохода в Институт на сеанс групповой терапии. Причем, пропуск был выписан на мужчину и его спутницу, а не, скажем, на двух мужчин, о чем свидетельствовала картинка, изображающая два силуэта, совсем как на дверях общественной уборной. Совершенно нетолерантная надпись внизу предупреждала, что нетрадиционные пары из-за негармоничной энергетики на публичных сеансах не приветствуются, такой публике следует резервировать индивидуальные часы.