- А точно ли похищения всех трех детей связаны с сектой? – усомнился Ромашов. – Их же на кладбище не нашли.
- Все связано, - Игнацкий ткнул пальцем в сторону ноутбука, - я вам принес кое-что по этому делу, сами увидите. Удалось переговорить со следователем, который, конечно, теперь отстранен. Там, - теперь Игнацкий ткнул в потолок, - есть заинтересованные лица, чтобы никто под них не копал. И действуют они отнюдь не магическими пассами, а включают административные рычаги. Но материалы мы у следака успели скопировать. Следователь – дурак, попер против системы, хотя я его понимаю. Встречаются еще честные люди, которые считают своим долгом борьбу со злом, а не карьеру и выслугу. Плохо только, что после поднятой волны Алхимик затаится, и прищучить его станет сложней. Вы, Женя, поосторожней, он и к вам теперь тщательней присматриваться будет. Сегодняшняя наша встреча – первая и последняя. Сидите с Караваевым тише воды, валенками прикидывайтесь, пока не уляжется.
- Понимаю, - сказал Ромашов бесцветно. - Значит, еще троих мы плюсуем к предыдущим пяти подросткам.
- Гораздо больше, Евгений Ильич! Гораздо больше. В Туле, как выяснилось, они давно промышляют.
- Почему тогда вам не доложили?
- За свои погоны трясутся, как бы чего федералам не утекло. Когда шли поиски мальчишек, обнаружили братское захоронение в коллекторе. Эксперты сделали однозначный вывод: убийства ритуальные. Сейчас все материалы у меня.
- Сколько человек в братской могиле?
- Семнадцать детей от пяти до четырнадцати лет.
- Сколько?! - Евгений пораженно уставился на генерала.
Неожиданно на него нахлынули воспоминания. Он вспомнил, как полгода тому назад искал в Далагдане пропавшего мальчишку по имени Данила. Тот сдал перекупщику собранные в лесу ягоды, а домой не вернулся. Весь город тогда подняли на ноги. Дядя пропавшего рассказывал Ромашову страшные вещи. «Вообразите, что в России ежегодно исчезает 120 тысяч человек, и 20% из них не находятся никогда – ни живыми, ни мертвыми. Почти тысяча детей в год растворяются в небытии!»
Данилу тогда нашли, но вот судьба троих пропавших из Тулы оставалась туманной. Живы ли они? Удастся ли их спасти, до того, как..?
- Я вас вызвал, чтобы ознакомить с новыми фактами, - сказал Игнацкий. – Как всегда, документы лишь для ознакомления. О том, что вы в курсе, не знают даже мои следователи. Разумеется, не в ваших интересах распространяться о том, что происходит. Даже Караваеву не говорите всего. Ни фамилий, ни дат – только общий круг задач. Вам понятно?
Ромашов кивнул:
- Могу приступать?
- У вас час, - ответил Игнацкий.
Генерал отошел к окну и закурил, глядя во двор через плотную тюль. Евгений был уверен, что во дворе прячутся наблюдатели, расставленные бдительной Конторой согласно внутренним правилам, и сейчас Игнацкий наверняка не просто пялился на голые кусты и детскую площадку, а проверял посты.
Вздохнув, Женя сосредоточился на экране ноутбука, где красовалась раскрытая папка. В ней было несколько текстовых файлов, видео и множество фотографий. Фотографий Ромашов инстинктивно боялся, поэтому начал с текстов.
Первый документ был протоколом осмотра страшной находки. В канализационном коллекторе на окраине Тулы поисковиками-добровольцами были обнаружены останки семнадцати детей. Все со следами прижизненного насилия и с одинаковыми татуировками в виде букв и символов. Подробный отчет патологоанатома указывал, что тату были нанесены незадолго до смерти, раны не успели зажить. Дети были убиты схожим орудием – острым искривленным ножом с нешироким лезвием. Причиной смерти стали перерезанные шейные артерии и обширная кровопотеря.
Ромашов все-таки открыл несколько фотографий, желая взглянуть на татуировки – похожи ли они на те, что имели предыдущие жертвы. От просмотра ему стало плохо. К горлу подкатил тошнотворный комок, и он поспешил в ванную, откуда долго не выходил, собираясь с силами.
Генерал встретил его возвращение понимающим взглядом: