— Как часто, Корделия? — жестко потребовала ответа тетя Хестер, и ее голос разрезал воздух, как нож.
— Его не было здесь несколько месяцев, — с несчастным видом произнесла Корделия.
— По меньшей мере, здесь ты в полной безопасности. Он женился на тебе. Мы были на церемонии. Мы были свидетелями. Ты его законная жена.
— Да, — сказала Корделия.
Тетя Хестер и Рилли нехотя вернулись в Лондон, обуреваемые сомнениями и тревогой.
— Это какое-то недоразумение, которому найдется объяснение, — успокоила их Корделия. — Мы любим друг друга, я вас заверяю. И он ни за что и никогда не бросил бы своих детей. Я это знаю наверняка. Как только все разъяснится, я обязательно напишу вам. Обещаю.
Старенькая леди, прихрамывая, направилась к экипажу. Она кусала губы. Маленькая Гвенлиам, так похожая на нее, шла рядом, держа тетю за руку. Наконец Хестер обернулась к своей племяннице:
— Помни, что у тебя всегда есть Литтл-Рассел-стрит, — с чувством произнесла она. — Мы сможем как-то выкрутиться и создать тебе достойные условия.
Корделия посмотрела на тетю с недоумением.
Прошло всего несколько дней после отъезда гостей, как Эллис прислал за ней. Корделии было приказано прибыть в Лондон немедленно, но без детей. Ей надлежало явиться по указанному адресу в Стрэнде. «О, наконец-то я увижу наш лондонский дом!» — решила она. Корделия еще никогда не расставалась с детьми. Она пообещала им, что вернется, как только освободится, привезет с собой папу, и они уже никогда не расстанутся. Когда экипаж отъезжал от дома, Корделия видела, как Морган бьется в руках своей сестры и плачет. Лица Гвенлиам не было видно — ветер задул ей волосы на лицо, когда она склонилась к брату. Семилетняя Манон с застывшим лицом смотрела вслед удаляющемуся экипажу. Ей так хотелось отправиться в Лондон, чтобы увидеть, что же это за место. Она даже не помахала матери рукой. Что-то заставило Корделию постучать по крыше кареты. Она остановилась, и Корделия быстро спрыгнула. Ее чуть не снесло на узкой прибрежной дороге, когда она стояла и вглядывалась в дом, который оставляла. Однако Корделия была уже слишком далеко, и дети казались лишь тенью в высокой-высокой траве. Позади них возвышался разрушенный валлийский замок, обвеваемый сильными порывами ветра.
Во время путешествия Корделия словно заново пережила свою жизнь. Ей казались просто невероятными романтические повороты ее судьбы. Снова дали о себе знать сомнения, которые она похоронила за годы жизни в валлийской глуши. По мере того как она приближалась к родному Лондону, ее сердце билось все глуше.
По указанному адресу в их лондонском доме ее ждал не Эллис — Корделию встретил адвокат, в руках он держал бумагу и кошелек с деньгами.
— Лорд Морган Эллис сожалеет, мисс Престон…
Она посмотрела на него с удивлением.
— Прошу вас, не обращайтесь ко мне как к мисс Престон. Я леди Эллис.
— Боюсь, что нет, мисс Престон. Церемония, которая проходила много лет назад в той часовне, на самом деле проводилась… другом. Это была шутка.
— Шутка?
— Нет, думаю, это не очень подходящее слово. Но та церемония совершенно точно не имела законной силы. — Он хмыкнул. — Вы не являетесь и никогда не были леди Эллис.
Каким-то чудом ей удалось сохранить самообладание.
— Я хотела бы поговорить со своим мужем.
— Сожалею, но это невозможно. И я должен заметить вам, что лорд Морган Эллис никогда не был и не является вашим мужем. Вы не сможете вернуться в поместье в Уэльсе, потому что оно закрыто. Боюсь, что это конец истории.
В недоумении она повторила только что услышанное:
— Конец истории? Конец истории?
Она вдруг прыгнула на адвоката, застав его врасплох, ибо никогда до этого на него не нападала женщина. Корделия нанесла ему сокрушительный удар по голове, придавив к стене комнаты так, что он не успел уклониться от ее внезапной атаки.
— А мои дети?
— Ах ты, сучка! — завопил он. — Актриса! Шлюшка!
— Где мои дети?
— Они не твои дети, потому что по закону принадлежат лорду Эллису. За все ваши труды вам положены двести гиней.
Заметив прежнее выражение недоумения в ее глазах, адвокат не стал ждать новой вспышки гнева и рванул из комнаты; несколько вечеров подряд он повторял невероятную историю о том, как актриса вообразила себя леди.
Корделия тут же вернулась в Уэльс, даже не зайдя к тете Хестер. Она наняла частный экипаж и ехала день и ночь, отказываясь менять лошадей, однако она вернулась лишь для того, чтобы обнаружить, что на Гвир обрушился весенний шторм и тяжелые капли дождя скрыли побережье, а ветер бушевал с неистовой силой. Подойдя ближе к каменному особняку и руинам замка, Корделия увидела сквозь пелену дождевого потока, что вода отступила. Приближаясь к воротам, она уже знала, что детей в этом доме нет. Особняк был заперт, и светловолосые головы ее малышей не виднелись на песчаном берегу, покрытом морскими водорослями. Она стояла среди бушующей грозы, и ее дорогу озаряли вспышки молнии, за которыми следовали громкие раскаты грома. Каким-то образом ей удалось перелезть через железные ворота — дом был наглухо закрыт, а дети исчезли без следа. Только домик в ветвях дуба напоминал о том, что они когда-то были здесь. Дуб. Она быстро вскарабкалась к маленькому домику среди ветвей, туда, где они часто оставляли свои письма. Однако задолго до того, как Корделия добралась до него, тяжелый косой дождь и сильный ветер подхватили клочок белой бумаги, и тот, закрутившись, унесся в небо.