Брий, Марли и Аверин вышли за пределы Ирвина. Не сделав и сотни шагов, они пришли к разбитому лагерю. Пара небольших палаток, костерок и бревно, вот и всё убранство.
– Ну-с, располагайся, – пригласил сесть на бревно Марли, – Рассказывай, что к чему и почему?
– Хоть бы дал гостю что-нибудь поесть, – начал возникать Брий, – У меня, например, ни крошки во рту с утра не было.
– Дак ты про гостя или про себя говоришь? – задал провокационный вопрос Марли.
– Да про всех, – произнёс Брий, – Пойду искать живность. Может, чего словлю на обед.
Брий скрылся в лесу, а Аверин стал рассказывать Марли о том, что происходило с ним последние годы. В общем-то, рассказывать было нечего. Смысл расписывать красоты жизни в приюте? После того, как Аверин окончил рассказ, Марли не преминул задать вопрос:
– Дак значит теперь ты…с мамкой?
– Ну…да, – для обоих это звучало как-то странно и несколько завораживающе. Они были теми детьми, которых растила улица, и даже слово «мама» отливало чужеродностью.
– Мда, ну дела, – Марли задумался и в этот момент появился Брий с двумя митками в руках, причём ощипанными.
– Опа! Видали, какой я охотник?! Камнями! Обеих!
– Ага, а ощипал их, пока шёл сюда? Небось, спёр у какого-нибудь охотника в округе, – попрекнул его Марли, оторвавшись от дум.
– Ну вот что ты сразу спёр да спёр. Он мне их подарил, между прочим. За то, что я помог ему дотащить мешки с зерном до мельницы.
– Вот ведь врёшь и не краснеешь, – погрозил пальцем Марли, – Мне бы так научиться.
– Да ты любого обманщика обманешь и ещё переобманешь! – Брий вытащил самодельный нож из своей сумки и принялся потрошить птиц.
– А у нашего парня мамка завелась, – выдал новость Марли.
– Что? – Брий бросил своё занятие и протаранил юношу недоуменным взглядом, – Какая мамка?
– Ну как какая? – ответил за него Марли, – Мамка, как мамка, не родная, правда, но всё же.
– Что-то я вообще ничего не понимаю.
– Да что тут понимать? Аверина усыновили, пока мы кутили.
– Вот это новость! – воскликнул Брий, – И что теперь делать?
– Что делать кому? – спросил Марли, – Тебе миток готовить, а мы поглядим.
– Что-то ты расхозяйничался, – всполошился Брий, – Что делать Аверину? Думаешь, ему нравится новоявленная мамка?
– А давай его и спросим! – и обращаясь к парню, – Тебе нравится твоя новая мамка?
Взгляд Аверина потупился, он и понятия не имел, что ответить на этот вопрос.
– Вот видишь? – сделал выводы Брий, – Парень в ужасе!
– Это ты его пугаешь.
– Чем?
– Своей чрезмерной глупостью.
– Чего?
– Да что вы?! Я ещё даже не познакомился с ней, как следует. И не могу сказать, нравится она мне или нет. Но могу только сказать, что она довольно добрая и милая девушка.
– Девушка? – удивился Брий, – Сколько ей лет?
– Тридцать пять, вроде…
– Здорово, а может…
– Даже не думай, чокнутый, – прервал его Марли, – Я уже знаю, о чём ты думаешь.
– Да ладно. Что уже, подумать нельзя?
– О таком – нельзя. Вообще, уже жрать пора, что ты там возишься?
После этих слов Марли сразу же принялся разжигать костёр, а Брий, что-то бубня под нос, направился к реке под названием Трель, названной так за то, что во Времена Утихающего Огня там собираются стаи желтогрудых талей, и несколько дней оттуда доносится непрекращающееся пение птиц.
– Ты куда?! – вдруг спросил друга Марли.
– Промыть тушки миток, – раздражённо ответил Брий, – Ты что, забыл как миток готовить? Или мне нужно отчитываться о каждом своём шаге?
– Да нет, что-то в голову вдарило.
– Я бы сказал «что».
– Иди давай скорее, ты задерживаешь гостя!
Аверин прилёг на землю и его взгляд упёрся в небо. Оно напомнило ему глаза Ирилан…кристально чистые, голубые глаза, отдающие своей добротой и теплом. Он задумался над тем, какой теперь станет его жизнь. Постоянные путешествия по миру, новые знакомства, новые знания. А может, она будет учить его петь, и они будут проводить выступления вместе? Но юноша понимал, что это не совсем то, чего бы ему хотелось. «Хотя в таком случае у меня будут популярность, богатство и влияние. Но мне это и не нужно. Это требуется только правителям государств, а что они с этого имеют? Уйму забот и огромную трату нервов?» – размышлял Аверин. Но он также понимал, что и к спокойной жизни он не расположен. Если только в глубокой старости, а сейчас… Сейчас ему хотелось приключений, как и любому другому парню его возраста.