«И вот, — писал один из очевидцев тех событий, — Рему доложили, что среди демобилизованных солдат есть субъект по имени Адольф Гитлер, и этот Гитлер, хоть и полоумный, может ораторствовать в течение часа без перерыва, громя красных, разглагольствуя насчет «удара ножом в спину» и прославляя старую армию. Единственный его недостаток — скверный немецкий язык, смесь австрийского и баварского диалектов».
Рема мало волновал «скверный немецкий язык», и всего за две марки в день он взял к себе Гитлера в качестве агента по секретным поручениям. Он должен был докладывать шефу все, что ему удавалось подслушать в казармах. Так началось умопомрачительное возвышение Гитлера, который отплатит своему благодетелю весьма своеобразным образом… приказав расстрелять его.
* * *Эти потери лишали Германию 10 % ее производственных мощностей, 20 % объемов добычи каменного угля, 75 % запасов железной руды и 26 % выплавки чугуна. Реки Рейн, Эльба и Одер объявлялись свободными для прохода иностранных судов. Германия была обязана передать победителям почти весь военный и торговый флот, 800 паровозов и 232 тысячи железнодорожных вагонов. Что же касается общего размера репараций, то его должна была установить позднее специальная комиссия, а пока победители обязали Германию выплатить Антанте контрибуцию на сумму в 20 миллиардов золотых марок в основном в виде угля, скота и различной продукции. Однако им и этого показалось мало. Версальский мирный договор практически разоружал ту самую Германию, которая всегда гордилась своей мощной армией. Ее армия не должна была превышать 100 тысяч добровольцев, а флот — 16 тысяч человек. Германии запрещалось иметь самолеты, дирижабли, танки, подводные лодки и суда водоизмещением более 10 тысяч тонн. Такая армия была способна только на полицейские мероприятия. Помимо всего прочего Германия объявлялась единственной виновницей в развязывании Первой мировой войны, а ее 895 офицеров во главе с кайзером были признаны военными преступниками.
Гитлера особенно возмутили слова французского премьера Ж. Клемансо, пообещавшего миру, что «боши заплатят все до последнего гроша». Конечно, бывшему ефрейтору и в голову не могло прийти, что именно этим «глупым и злым», по словам У. Черчилля, договором союзники прокладывали ему дорогу к власти и будущему завоеванию Европы. Та самая почва, на которой буйным цветом вырос нацизм, была возделана по большому счету уже в Версале. Именно там попытавшиеся навеки обезвредить Германию перегнули палку, превратив законное наказание в позорную казнь Германии со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями. Гиперинфляция, закрытие военных заводов, сокращение армии и флота выплеснули на рынок сотни тысяч людей, и безработица превысила всякие пределы. На улице оказались сотни тысяч здоровых мужчин, умевших обращаться с оружием, и до предела обострилась криминогенная обстановка. Еще недавно богатая и процветавшая страна оказалась ввергнутой в нищету и беззаконие, а территориальные потери придали еще большую силу крайним националистическим настроениям, которые очень скоро переродились в ненависть к ненемцам.
По извечной иронии судьбы церемония его подписания проходила в том же самом Зеркальном зале Версальского дворца, где в январе 1871 года была провозглашена Германская империя. Как тогда, так и теперь Версаль стал символом триумфа победителя и унижения побежденного, который был вынужден не только платить, но и пресмыкаться перед победителем.
Гитлер узнал об этом за столом Поппа. Несколько минут он молчал, а потом вдруг заявил:
— Ничего, наступит время, и лягушатники горько пожалеют об этом! Я заставлю их подавиться вонючими лягушками в этом самом Зеркальном зале!
Добрый портной воспринял это восклицание как крик израненной души и уж, конечно, не мог себе представить, что пройдет не так много лет, как французы на самом деле подпишут акт о полной капитуляции, бросив свою страну к ногам того самого ефрейтора, который теперь изливал душу в его столовой. И подписана эта капитуляция будет в том самом Зеркальном зале, где немцы были вынуждены пойти на самый позорный мир в своей истории.
* * *Но все это будет потом, а пока Рем направил Гитлера на антикоммунистические курсы рейхсвера, которыми руководили «националистически настроенные» профессора Мюнхенского университета. Курсы финансировались рейхсвером и частными спонсорами из таинственного общества «Туле», о котором речь пойдет впереди. На курсах солдатам потерпевшей поражение армии старались привить «навыки государственного и гражданского мышления». На деле же из них готовили политических агитаторов, которые работали на правых. Надо ли удивляться тому, с какой охотой уже начавший было себя терять в водовороте трагических событий Гитлер ухватился за сделанное ему предложение! Он получил возможность высказывать свои политические взгляды и тот самый кусок хлеба, с добыванием которого в катившейся в экономическую бездну Германии становилось все труднее.