1 апреля 1920 года Гитлер получил причитавшуюся ему задолженность по денежному довольствию и уволился с военной службы. Это решение стоило ему нескольких дней размышлений. Работа в разведотделе давала ему не только известную свободу, но и обеспеченное существование в виде бесплатной крыши и регулярного жалованья. И все же Эккарт сумел уговорить Гитлера оставить военную службу, нарисовав заманчивую картину его великого будущего.
Однако хозяйку нового жильца фрау Райхерт его внешний вид не смущал, она была в восторге от своего постояльца и постоянно восклицала: «Поистине, какой изысканный человек этот герр Гитлер! И так аккуратно платит за комнату. Тут поневоле забываешь, что иногда он бывает капризен и привередлив».
Почти все свое время Гитлер проводил в офисе партии в подвале пивной «Штернэккерброй». Закончив с делами, он отправлялся в соседнее кафе, где вел нескончаемые споры о будущем партии. Но самым замечательным было то, что Гитлер отказался от положенного ему жалованья, что объяснялось отнюдь не его широкой натурой, а нежеланием подчиняться дававшим ему деньги людям.
Все еще числившийся в полиции «художником» Гитлер давно ничего не рисовал и тем не менее исправно платил за квартиру и сносно питался. На что? Да все на те же деньги рейхсвера, в котором он продолжал подрабатывать осведомителем, благо его начальник и хороший знакомый капитан Рем имел возможность платить своим стукачам «черным налом» из секретного фонда командования рейхсвера.
Помогал Гитлеру и Эккарт, оплачивая его счета в кофейнях и пивных. Он же настоятельно просил Гитлера обратить внимание на свой внешний вид, однако тот пропускал все его замечания мимо ушей и продолжал щеголять в длинном черным пальто и широкополой черной шляпе. Но как только Эккарт заметил, что в своем одеянии он похож а «галицийского еврея», Гитлер мгновенно сменил его на красивый макинтош «арийского» британского офицера, серую велюровую шляпу и мягкие американские краги из ткани.
* * *Получив столь ловкого и наглого соратника, Гитлер приступил к завоеванию Мюнхена. После войны в столице Баварии большой популярностью пользовался Союз народного наступления и обороны, насчитывавший более 100 тысяч членов, в то время как Немецкая рабочая партия в начале своего пути представлялась широкой публике обыкновенным антисемитским кружком, каких в Германии были тысячи. Тем не менее стараниями Гитлера и Эссера именно она стала самым серьезным противником для агитаторов из всех других партий.
Особое внимание Гитлер уделил знамени и символике нового движения. Он выбрал предложенное доктором Кроном из «Туле» красное полотнище с черной свастикой в белом круге. Красный цвет символизировал социализм, белый — национализм, а свастика служила символом «победоносной борьбы арийской расы». Это был широко распространенный эзотерический знак посвященных в таинство, который встречался в Тибете, в Индии и даже в Северной и Южной Америке. Однако Гитлер умудрился и здесь внести свое. Если свастика Крона вращалась по часовой стрелке, олицетворяя свет, белую магию и созидательную силу, то Гитлер настоял на свастике, вращавшейся против часовой стрелки, что, в свою очередь, символизировало тьму, черную магию и разрушение.
— Мы должны извести их всех под корень, — заявил Гитлер. — Эти ложи крайне опасны, и вопрос стоит так: мы или масоны? Мы или Церковь? На Земле есть место только для одного из трех!
Помимо всего прочего Гитлер слишком хорошо знал, чей капитал стоит за масонскими ложами, а потому решил убрать их с политической сцены. Желательно в могильные рвы, в которые их скосят эсэсовские пулеметы. Но в то же самое время секретные институты «Аненэрбе» старались получить от масонов их знания о технологии власти.
* * *— Мы, — заявил во время процесса над участниками пивного путча Пенер, — намеренно воздерживались от этого, поскольку видели в этой партии ростки обновления и были убеждены, что это движение более всех остальных способно пустить корни в рабочей среде, зараженной марксистской чумой, отвоевать рабочих, вернув их в лагерь национализма. Вот почему мы обеими руками поддерживали НСДАП и господина Гитлера…
Нацисты оправдывали оказанное им высокое доверие и уже начинали воздействовать на социалистов и коммунистов не только словом, но и делом. Пенер смотрел на их опасные игры сквозь пальцы, а когда ему доложили о существовании в Баварии «организации политических убийц», он только пожал плечами.
Такого же мнения придерживался и Гитлер. Дело было за малым: за деньгами. Их катастрофически не хватало, и никакое хорошее отношение властей не могло заменить их отсутствие. Гитлер обивал пороги, унижался, просил, требовал, но… получал лишь жалкие крохи. Не хватало и на жизнь, и на некоторое время он стал разъездным оратором Союза народной обороны. Как знать, не тогда ли всерьез он задумался о том, что с буржуазией лучше не ссориться и в провозглашенном им же самим в его знаменитых 25 пунктах социализмом надо раз и навсегда кончать. Идеи идеями, но деньги могли дать только те, у кого они были, т. е. все те же банкиры и промышленники.