Постепенно Гитлер выработает своеобразный ритуал проведения своих сборищ. Огромные плакаты, свастика, приветствие «Хайль Гитлер!», массовые военизированные парады, торжественные обряды освящения партийных знамен и штандартов, — все это было тщательно продумано. Фюрер всегда придавал внешней атрибутике огромное значение и часами рылся в старых журналах в поисках новых символов. Он просмотрел сотни изданий, прежде чем нашел того самого орла, который и стал символом партийной печати.
Собрания и манифестации ставились искусными режиссерами. Ажиотаж начинал нагнетаться заранее исполнением маршей и патриотических песен, затем в зал входили отборные отряды, на ходу салютуя флагам. Присутствующих подготавливали к выходу фюрера, который появлялся не сразу. Даже самое небольшое свое выступление Гитлер стремился превратить в шоу, которое хотелось бы увидеть еще раз. Для своих манифестаций он использовал любое людское сборище, будь то ярмарка или народное гулянье. Так, во время вагнеровских торжеств в Байрейте посетителей угощали конфетами, на обертке которых была изображена свастика, а столь любимые баварцами сосиски они ели с блюдечек, на которых красовался портрет фюрера. Именно такая беззастенчивая и наглая реклама стала одним из основных инструментов нацистской политики в области пропаганды.
— Вы не обратили внимание на то, что после каждой драки на митинге именно те, кого избили, первыми подают заявление в партию?
Так, в феврале 1921 года нацисты сорвали «праздник печати», который считался одним из самых крупных благотворительных мероприятий мюнхенского карнавала. Гитлер и не подумал оправдываться или обещать, что подобного безобразия больше не повторится.
Его угрозы не расходились с делом, и когда летом 1922 года выставленная на мюнхенской промысловой выставке статуя экспрессиониста Гиса «Христос» пришлась не по вкусу жителям столицы, Гитлер пообещал расколотить ее. После этого статую быстро убрали.
* * *26 августа 1921 Гитлер сидел в своем любимом «Хеке». Он уже съел три пирожных и ожидал, когда ему принесут еще. Неожиданно в кафе появился возбужденный Эккарт.
— В чем дело, Дитрих? — взглянул на него Гитлер.
— Только что убили Эрцбергера! — выпалил тот.
Гитлер недовольно поморщился. Ребята из террористической организации «Консул» явно поспешили, и от его праведного суда ушел один из главных «ноябрьских предателей».
— Это предупреждение Вирту! — сказал Эккарт, наливая себе вина.
Гитлер кивнул. Как и все правые, он был очень недоволен той политикой выполнения версальских обязательств и примирения с прежними врагами, которую проводило правительство Вирта и Ратенау. Ратенау был евреем, а значит, являлся участником мирового еврейского заговора против Германии. Гитлер очень надеялся на то, что убийство человека, подписавшего позорное Компьенское перемирие, заставит правительство задуматься.
Однако правители Баварии не пожелали создавать прецедент и согласились на роспуск «дружины». Ей на смену пришли более мелкие военные организации, в которые вступали в основном молодые и еще не женатые люди. Хватало среди них студентов и выпускников университетов. Что же касается «врачей и хирургов из числа Соломонов и Аронов», то им так и не пришлось вытаскивать пивные кружки из проломленных голов.
* * *Как не думал Ленин, вручая Сталину партийный аппарат, о том, что отдает в его руки ту самую силу, с помощью которой «самая выдающаяся посредственность партии» превратится в великого вождя огромной страны.
— Нам многое запретили, — говорил Рем, — и тем не менее мы создадим истинно народную армию! Я объявляю набор в штурмовые отряды. Впереди нас ждет победа! Мы покажем всем нашим врагам, что такое истинные германцы!
Надо ли говорить, что в эти самые отряды вошли те, кто еще недавно маршировал под знаменами дружины «гражданской обороны», оставшиеся не у дел члены «Консула» и вернувшиеся в Мюнхен из Рура каратели. Предпочтение при отборе отдавалось бывшим военным, то есть людям, которые привыкли не рассуждать, а выполнять приказы, какими бы они ни были. Бывшие солдаты и офицеры охотно шли в штурмовики, поскольку никакого иного будущего в Германии начала двадцатых годов у них не было. А служба в штурмовых отрядах давала им гарантированный кусок хлеба — в стране, где не по дням, а по часам росла инфляция, это имело первостепенное значение. В штурмовых отрядах их не только кормили, но и внушали, что именно им предстоит осуществить новую социальную революцию, а их злейшими врагами являлись все левые, которых надо всячески запугивать и изгонять с улиц. Хватало в отрядах и откровенных уголовников.