Сын деревенского богатея, сумевшего основать целую индустриальную империю, Фриц фон Тиссен в молодости вел беззаботную жизнь самого настоящего повесы. И даже после смерти отца, когда он стал председателем наблюдательного совета металлургического концерна «Ферайнигте штальверке», он не интересовался делом. Его привлекали религия и философия.
Сочувствовал ли он нацистам? Скорее да, чем нет, и когда в 1928 году Гесс обратился к нему с просьбой дать денег на покупку роскошного особняка «Бардов» на Бреннерштрассе, в котором собирались устроить общегерманский партийный центр, получивший название Коричневого дома, он под свое поручительство устроил нацистам кредит от роттердамского банка в 250 тысяч марок. Посвященные в эту аферу люди утверждали, что денег было ровно на миллион больше, и после разрыва с Гитлером Тиссен признается, что в счет предоставленного им кредита было возвращено всего 150 тысяч марок, а остальные деньги пришлось выплатить ему самому.
Получив столь огромную сумму, Гитлер вместе с профессором Паулем Людвигом принялся за разработку интерьера здания. Денег не жалели, и после окончания работ один из близких к Гитлеру людей воскликнул: «Если бы Гитлер не водрузил на крыше флаг со свастикой, я принял бы это здание за дворец кардинальской курии или за городской дом еврейского финансового воротилы».
После окончания строительства Гитлер сделал широкий жест и отказался от предложенного ему Шварцем гонорара за архитектурные работы. Но никого этот жест не обманул. Всем было известно, что работавшие в Коричневом доме рабочие и специалисты клали безналоговые премии в его карман. Что же касается проникнувшегося симпатией к Гитлеру фон Тиссена, то он продолжил знакомство с ним и, каждый раз приезжая в Мюнхен, приглашал фюрера отужинать с ним в самых роскошных ресторанах города. Он уже попал под его гипнотическое воздействие, и ему нравилось говорить с Гитлером не только о политике, но и об искусстве, знатоком которого он был.
Приблизительно в то же самое время фон Тиссен познакомился с Герингом, который проживал после своей шведской эмиграции в Берлине. Как и многие знакомые фон Тиссена, Геринг умело пользовался расположением к нему промышленника и постоянно получал от него крупные суммы на нужды партии. Но львиную долю оставлял себе. Не отставал от своего верного паладина и сам Гитлер, который уже во время второго свидания с промышленником без особого стеснения завел речь о своем бедственном положении.
— Я не знаю, что делать! — артистически воздев руки к небу, пожаловался он фон Тиссену. — Да и где мне взять столько денег?! Я весь в долгах, а ведь мне еще приходится платить из личных скромных средств секретарю, шоферу и телохранителю! Хоть бросай все и уходи!
Исповедь великого игрока тронула фон Тиссена, и, приняв ее за чистую монету, он предложил погасить все его долги и пообещал давать ему нужные деньги и впредь. Что же касается партийного центра, то… пусть он строит в самом престижном районе Мюнхена то, что считает нужным. Фон Тиссен оплатит!
— И не беспокойтесь вы так о ваших личных сотрудниках, — подвел итог разговору фон Тиссен, — я возьму оплату их жалованья на себя.
Гитлер едва заметно улыбнулся, но от возгласа «О святая простота!» удержался. Более того, он даже отказался принять столь щедрый подарок от своего нового приятеля. Да и как он мог это сделать? Стоит только газетам пронюхать о том, что лидер политической партии получает деньги от видного промышленника, как на его карьере можно будет поставить крест. Его противники, а их у него хватает, раздуют самый настоящий скандал.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Поражение Гугенберга вовсе не означало фиаско Гитлера. Сам того не ведая, Гугенберг сотворил то, о чем Гитлер мог только мечтать и чего бы он никогда не добился без мощной поддержки газет. Именно Гугенберг сделал Гитлера публичным политиком, и теперь имя Гитлера говорило многим немцам не меньше, чем имя самого Гугенберга и других крупных политиков. Об этом свидетельствовали его успехи на июньских региональных выборах в Саксонии и увеличение партии к середине 1930 года до 200000 человек.
Однако ни о какой благодарности не было и речи. Более того, Гитлер обвинил в неудаче Гугенберга, который так и не смог оказать ему «должной поддержки», и постарался как можно быстрее отмежеваться от националистов.