Карлин метнулась к тюку, заменяющему кровать, и притворилась спящей. Истон же вжался в стену. Дверь скрипнула. Карлин задержала дыхание. Ей очень хотелось встать и всё высказать профессору, но это могло выдать Истона, поэтому она постаралась изобразить, что крепко спит.
Урлий подошёл, присел на корточки, провёл по волосам заключённой и прошептал:
– Прости, я не сдержался, попробую в следующий раз услышать тебя и не принимать спонтанных решений.
Слова опустились пеплом на пол, профессор выждал минуту и встал. Судя по темпу шагов он задержался у двери, вероятно вглядываясь в подопечную и, больше ничего не сказав, вышел.
Истон выждал когда тишина подсказала, что Урий удалился. Поскрёбся и попросил охранника выпустить его, но тот сделал вид, что не услышал.
– Как знаешь. Мне всё равно. Я рядом…, – следующее слово смотритель проглотил.
– Ты тоже оказался заперт? Это не принесёт тебе проблем? – забеспокоилась Карлин.
– Не волнуйся…, – Истон устроился на полу, рядом с её ложем.
– Ты знаешь, а я тут успела завести друга, – она коснулась его плеча.
С деланным гневом Истон прошептал:
– Как ты могла? И где же он?
– Тсс.
Карлин кивнула в угол, куда убежал мышонок и протянула руку, подзывая пугливого грызуна:
– Не бойся, он очень милый. Поверь мне. Выходи. Я вас познакомлю.
Мышонок показал сначала усы, потом несмело шагнул вперёд и забрался на раскрытую ладонь человека.
– Знакомься. Мышонок любопытный, – представила маленького друга Карлин.
– О! – Истон театрально склонил голову, – позвольте открыть кто я: обычный вояка, вы не против со мной подружиться?
Мышонок пискнул и повторил движение человека. Карлин рассмеялась.
– О чём поболтаем?
Ребята устроились на сене и стали рассказывать байки. Мышонок, пригревшись на ладони, снова заснул. Постепенно его сопение расслабило Карлин. Она пробормотала, что-то похожее на «спокойной ночи», но прежде чем провалиться в сон спросила:
– Кто я для тебя? Почему ты пришёл?
Истон задержал дыхание, посмотрел в маленькое окошко, будто ждал поддержку от заглядывающей в него луны. «Что ей сказать? Признаться? Но как она отреагирует? Была не была…».
– Карлюш, ты для меня самый родной человечек. Я понял, что не могу без тебя. Я раньше не думал, что смогу испытать такие чувства.
Она прижалась в ответ к его макушке, по-сестрински чмокнула и уснула. Истон обнял её крепко, погладил жёсткую шёрстку мышонка и приготовился к бессонной ночи. Но тишину взорвал звук открываемой двери.
– Истон, – влетел в карцер шёпот охранника.
Грызун впился в смотрителя бусинками-глазками, как бы говоря: «Не разбуди». Истон кивнул и прижал палец к губам, осторожно освободил руку, накрыл вязанным одеялом Карлин и подошёл к тонкой полоске света, врывающейся в темноту карцера из коридора.
– Скоро моя пересменка, уходи. А то и меня, и тебя накажут. Быстрее! – добавил охранник, заметив сомнения в глазах друга.
Истон посмотрел на спящую Карлин и мысленно прошептал: «Я люблю тебя». Дверь карцера их разделила, оставляя за собой надежду на взаимность невысказанного чувства.
– Не волнуйся, профессор уже её простил и сказал утром выпустить, – попытался успокоить его охранник, неверно интерпретировав сомнения друга. – Иди, говорят старший лютует. Я и так сделал для тебя всё что мог.
Многие заметили притяжение новенькой и отличающегося от других смотрителей Истона. Даже делали ставки сможет ли он изменить правила и раньше времени уйти на покой, создать семью. Или сердце парнишки будет разбито о холодную душу не известно откуда появившейся незнакомки.
Глава 39. Выбор
Прошлое. Лес недалеко от поселения, где жила Карлин
– Где я? Что происходит? Мама… – Странник бредил.
Саввин смачивал ему лоб мокрой тряпицей, как учила матушка. И удивлялся. Как абсолютно здоровый на вид мужчина за пару часов сна стал похож на больного лихорадкой? Появились мысли сбегать в деревню и позвать лекаря, но старик будто слышал его, хватал за руку и шептал:
– Не уходи…
Веки странника трепетали, рядом также трепетал воздух, танцуя, как сгусток или прозрачное облако. Он плавно двигался, то обволакивая старика, то взлетал к небу, а на попытки дотронутся до него, реагировал, как пугливый питомец. Но, спустя мгновение, принимал образ пса, волнующегося за приболевшего хозяина.
Усталость окутала одеялом, унося Саввина в грёзы о потерянном будущем. Он прислонился к дереву и застыл в странной позе: в одной руке тряпица, другая тянется к страннику, чтобы проверить дыхание и сердцебиение.