— Что вы делали, когда пробежали свои пять кругов? — тыкает Мастер в Бруно.
Тот растерянно смотрит на всех нас.
— Ну…
— Ничего! — кричит Мастер, взмахивая рукой. — Грелись на солнышке! Отдыхали! Сколько еще кругов вы успели бы сделать, пока конюшни чистились?
— Стойте, но Вы сами сказали отдыхать до тех пор, пока конюшни не будут дочищены! — звучит французский акцент.
— И Вы решили продлить себе удовольствие?! — я увидел, как с губ Мастера срывается слюна.
— То есть мы должны были бегать, пока они не уберутся до конца?! — ошарашенно выдает Розалинд, но Мастеру не требуется отвечать.
Это сделал Бруно.
— Мы должны были пойти и помочь с конюшнями, — говорит он, глядя себе под ноги.
— Браво! — снова хлопает в ладоши Мастер. — Жаль, что вам всем насрать друг на друга.
Засунув трубку в рот, он направился к дому.
— Пошли на хер с моего участка! Завтра придут только те, кто чистил сарай.
И он громко хлопает дверью, а я вижу виноватый взгляд Бруно.
— Он прав, — тихо говорит он и направляется к воротам.
— Блин, простите нас, — говорит Эбби, глядя на всех нас поочередно, ломая в это время свои руки. — Я подумала об этом, но… черт… мы и правда поступили неправильно.
— Мы думали, что это типа наказание, Эбби, — пожимает плечами Престон, а затем обнимает подругу за плечи. — Кто ж знал, что у этого одноглазого во всем есть скрытый смысл?
— Во всем? — задумчиво повторяю я ее слова и пялюсь на дверь, ведущую в его дом. — Если так, то…
***
Следующим утром мы снова пришли в полном составе.
Даже Марию с собой взяли.
Мастер недовольно осмотрел всех нас своим единственным глазом.
— А эти какого хрена приперлись?
— Я же говорила, что говно идея, — шепчет Престон.
— Мы их пригласили, — отвечаю я, глядя на Мастера.
— На кой хрен?
— Потому что мы команда.
Мастер прищуривается.
— И даже белоручка? — спрашивает он, ухмыляясь.
— Ее мы тоже простили, — киваю я. — Послезавтра мы будем сражаться. Вместе. Бок о бок. И от нашей сплоченности будет зависеть, выживем мы… или сдохнем. Если будут тренироваться только четверо из нас… какой в этом толк?
— То есть… вы их типа прощаете?
Мы с Крисом, Элеонор и Анной киваем.
— Даже ее? — он указывает пальцем на Кармен, и она недовольно скрещивает на груди руки.
— Даже ее, — подтверждаю я.
Некоторое время Мастер просто молчит.
Смотрит на нас, словно изучает…
— Тогда тоже идите нахрен, — и уходит в дом, хлопая дверью.
После этого воцаряется просто идеальная тишина, прямо гробовая.
— Охеренный, сука, план! — нарушает ее Кармен. — Зря только встала в такую рань!
— Да заткнись ты уже, пизда тупая!!! — кричит Анна что-то по-русски, а затем произносит то же самое уже по-английски. — Всем насрать на то, когда ты встала, что ты жрала и сколько раз в рот взяла! Всем насрать! Понимаешь?!
— Bueno aguanta, perra! — вскрикивает Мария и бросается на Анну. Вцепившись ей в волосы, она валит ее на землю, и девчонки начинают самый настоящий поединок, царапая друг другу лицо и выдирая волосы.
— А ну-ка прекратить! — кричит Элеонор, но ее слова не вызывают никакого эффекта.
А вот зато бросившийся разнимать девчонок Бруно добивается успеха.
— Все! Хватит! — орет он, глядя на свою девушку.
— Да?! Хватит?! То есть это нормально, что эта мразь меня за шлюху держит?!
— Ты и есть… — Бруно краснеет, на секунду останавливается, но все же не сдерживается, — шлюха!
Взгляд Марии просто неописуем. Как и ее перекошенная физиономия.
— Ты?.. — она не верит своим ушам, да и Бруно, очевидно, жалеет о сказанном.
Он сглатывает.
— Шлюха, которую я люблю, — пожимает он плечами, но это не срабатывает, ибо ему прилетает звонкая пощечина.
И затем Кармен шустро удаляется с территории Мастера, провожаемая девятью парой глаз… девятью с половиной.
— Неплохо сказано, ковбой, — раздается голос Мастера. — Вряд ли она тебе теперь сегодня даст.
Мы все разворачиваемся к учителю.
— Коли все равно пришли, — появляется Эльза, просачиваясь позади Мастера, — заходите. Хоть чай попьем.
Глава 26. Ночная прогулка
— Мы с Майком решили, — произносит Эльза, едва мы все усаживаемся за стол, — что будем тренировать вас вместе.
— Когда мы это решили? — спрашивает Мастер и тут же вместо ответа получает большую пиалу с чаем.
— Некоторые из вас смогут постоять за себя в ближнем бою, — продолжает, как ни в чем не бывало, лекарша, разливая чай в остальные чаши, — но другим это не дано. Я говорю о тебе, Элеонор, — она улыбается мисс Флауэрс, будто старой подруге, — о тебе, Эбигейл, о тебе, Корделия, и о Марии… правда, ее сейчас нет, но передайте ей.