Мой взгляд резко меняется. В частности, из-за того, что он так спокойно об этом говорит.
— А что? — он улыбается. — Ни одна из них не застрахована. Как и твоя Уэбстер. Так что, — он поднимается с дивана и разминает поясницу, — я бы не стал ждать совершеннолетия, чтобы ей присунуть. Джимми, к примеру, успел натрахаться вдоволь со своей возлюбленной. Так что… мечту, можно сказать, исполнил. Так что и ты не плошай.
И после этих слов он ушел наверх. В комнату, из которой вскоре стали доноситься громкие стоны. Он ушел, оставив меня одного, обнимающегося с собственной одеждой.
Он породил в моей голове мысль, которая теперь зрела и заставляла меня страдать — я действительно осознал, что Эбби (а быть может и я тоже) вряд ли доживет до своего совершеннолетия.
***
Уснуть я так и не смог, да и не пытался. Я встретил утро в гостиной, и наверх не поднимался. К тому времени, как солнце взошло, я уже практически полностью помнил весь прошедший вечер. Помнил, как Эбби заснула на моем плече, и как затем ее увела наверх Корделия. В этот момент я как раз имел Марию сзади, пока она делала минет Бруно, и потому без проблем мог наблюдать за их уходом.
Кажется, я даже решил пойти за ними, натянув панталоны, но меня перехватила Жеральдин, которая и утащила меня в свою спальню.
Наверное, даже к лучшему, что она не позволила мне вломиться в спальню Эбби.
Нет, не наверное, а однозначно лучше.
Я покинул особняк еще до того, как кто-либо из его обитателей успел проснуться. Даже Нина с Бобом еще не успели появиться в гостиной, хотя я и был готов поспорить, что они то уже точно проснулись.
А вот когда вернулся, в доме уже вовсю кипела жизнь.
Жеральдин, Эбби и Корделия сидели в столовой и пили чай, уже успев позавтракать.
— Будете завтракать, сэр? — спрашивает Боб, и я киваю, а затем иду к столу, направляясь к Эбби и игнорируя презрительный взгляд Корделии.
— Эбби, — произношу я, сглатываю.
Она поднимает на меня взгляд. Возможно, в нем и была примесь обиды за вчерашний вечер, но от нее не остается и следа, когда я протягиваю ей до этого спрятанный за спиной букет из красных роз.
Меня наполняет некая радость, когда я вижу в ее глазах счастье, тесно переплетающееся с удивлением.
— Спенсер? — слышу недоумение в голосе Корделии.
— Зачем? — задает вопрос Эбби, но все же берет букет.
— Я делаю, наконец, то, что должен был сделать еще в школе, — в горле засуха еще покруче, чем в Сахаре. — Хочешь сходить со мной куда-нибудь?
— Куда? — она улыбается и издает смешок.
А я осознаю, что никаких мест, кроме как таверны, даже и не знаю.
— В парк… или еще куда-нибудь. Вряд ли здесь есть кино, или театр, а тем более клуб…
Я затыкаюсь, когда она поднимает на меня взгляд.
— Да куда угодно, — тихо произносит она, и у меня внутри словно разливается странное тепло.
Мы продолжаем смотреть друг другу в глаза даже тогда, когда Престон демонстративно бросает свою чашку на блюдце и выскакивает из-за стола.
Никогда еще взгляд Эбби не был таким… как сейчас.
Глава 30. История волка
— Она была чертовски красива! Пухленькие губки, большие карие глаза и маленький аккуратный носик, немного вздернутый. Длинные каштановые волосы… блестящие, красивые… и, черт, как же они пахли! Да и она сама, смекаешь?
Я медленно иду за Хейзелсмоуком и слушаю его рассказ.
— Да, смекаю.
Он останавливается.
— Переруби эту хрень, — говорит он, и я подхожу к непонятно откуда взявшейся лиане, перетянувшей нам дорогу. В принципе, можно было бы и пригнуться, но я знаю, для чего он заставляет меня делать это.
Вытягиваю руку в сторону, и она тут же покрывается черной материей, а затем вырастают длинные черные когти. Перерубить лиану получается с первого раза. Словно ленточку ножницами на открытии.
— На чем я остановился? — чешет он репу.
— На том, что ее волосы вкусно пахли.
— И не только волосы, Марки! Вся она! Смекаешь? — и он продолжает идти. Я — за ним. — Наверное, ее можно назвать моей первой любовью. Знаешь… даже если бы я знал, какой болезнью она меня наградит тогда… все равно бы не пошел на попятную!
— Трипака от нее поймал что ли?
Хейзел засмеялся.
— Нет, парниша. Хоть я и не знаю, что именно ты сказал, но подозреваю, что ты о той херне, от которой член вздувается, покрывается пузырями, и какая-то черная хрень течет?
Меня немного перекосило.
— Я таких болезней не знаю… но… наверное…