– А что сирийцы выменивают у наших? – поинтересовался Максим.
– Консервы. Сгущенку, тушенку, почему-то очень любят наши галеты…
– А какую тушенку предпочитают?
– Любую, в том числе и свиную. Вообще, я заметил, сирийцы не похожи на упертых мусульман. Чем-то похожи на моих соплеменников, татар. И винцо попивают, стараются, правда, не рекламировать этот грех…
Выехали на асфальтированную дорогу, поехали быстрее.
– Ага, вон уже Мухрада, осталось километров восемьдесят, – довольно проинформировал комбриг. – Я, если честно, на этот чейндж смотрю сквозь пальцы. Ребятишки здесь по полгода, питание нормальное, но витаминов-то не хватает. Каретников только стучит по столу кулаком: «Прекратить коммерцию! Под суд пойдете!» А какая тут коммерция? Если они свои пайки часто бесплатно отдают местным ребятишкам.
– Марат Рафаилович, – Максим покосился на комбрига, – у меня к вам небольшая просьба. Сегодня в Хаму приедет Мустафа. Мне надо бы с ним побеседовать. Поможете мне организовать встречу?
– Без проблем. Мы даже знакомы немного. Я понял так, встреча будет конспиративная?
– Ну, стопроцентную конспирацию вряд ли удастся обеспечить. Главное, чтобы нам никто не мешал.
– Организуем.
БТР впереди замедлил движение, Максим тоже перешел на пониженную передачу. Въехали в сирийский поселок Мухраду. Комбриг связался по рации с экипажем БТРа, дал указание, как проехать поселок. Замолк, напрягся, внимательно всматриваясь в дорогу впереди. Мухрада контролируется правительственными войсками, но обстановка здесь часто меняется.
Максим тоже молчит, осторожно проезжая по узким улицам поселка. Он сам вызвался в эту поездку, чтобы помочь нашим командирам на важном мероприятии, хотя никакой необходимости в этом нет. Главная цель этой поездки – Мустафа.
Мухаметдин Мустафа – сириец, 48 лет, суннит, из семьи обеспеченного бизнесмена. В конце восьмидесятых – начале девяностых учился в Москве. К бывшему СССР был настроен лояльно. Владеет несколькими европейскими языками. Был репрессирован сегодняшним правительством Башара Асада, находится в оппозиции к его режиму. Возглавляет крупную группировку, около двухсот боевиков, на востоке страны. Симпатизирует Аятолле Хомейни. Сын проживает в Германии. Любит дорогие автомобили, превосходный шахматист…
Максим еще раз прокрутил досье будущего собеседника, которое вчера получил из Центра. Привычка – важную и секретную информацию держать в голове – выработана с годами. Это особенность профессионального разведчика и его проклятие. Такая информация запоминается на долгие годы и, как правило, не стирается, даже если и хочешь удалить ее из памяти.
В Хаму приехали, когда солнце приближалось к зениту. Наши военные на совместном с сирийцами КПП показали, как проехать к главному зданию в городе.
На площади перед зданием стояло несколько транспортных средств, преобладали БТРы и открытые джипы.
– Максим Михайлович, вы пока посидите, я пойду выясню обстановку. – Комбриг вылез из машины, быстро вошел внутрь здания.
Максим тоже вышел из машины, огляделся. Типичный восточный город: базарная площадь, узкие улочки, вдали виднеется минарет. Многие дома разрушены. Прошел на базарчик. У смуглого подростка купил финики.
– Тут были бои? – спросил он на арабском юного продавца.
– Да, мы целый месяц сидели в погребе, – сообщил подросток и удивленно уставился на покупателя. Видимо, он так и не понял, что это за покупатель, который свободно говорит на его родном языке.
– Он уже подъехал. Комнату я вам организовал, – сообщил подошедший комбриг, – сказал, что после подписания может с вами поговорить, но недолго – минут пять. Там у него в Аазазе какая-то терка с другой группировкой.
– Пять минут мне не хватит, – огорченно покачал головой Максим, наморщил лоб, потер его подушечками пальцев, затем вскинул взгляд на комбрига: – Марат Рафаилович, вы можете мне достать шахматы, прямо сейчас?
– Какие шахматы? – Комбриг в недоумении уставился на Максима.
– Да любые.
– Попробовать можно, здесь рядом стоит моя рота охраны.
– Достаньте мне шахматы! Скажите, корзинка мандаринов с меня. И покажите мне машину Мустафы.
– Хорошо. Иващенко, – зычно крикнул комбриг водителю БТРа, – заводи, едем в роту! Пойдемте, покажу его джип, – сказал комбриг Максиму, – он здесь, за углом.
После того как комбриг отъехал, Максим открыл багажник своей «Тойоты», в ящике с инструментами нашел гвоздь, взял молоток, пошел к джипу Мустафы. Водитель джипа, бородатый абрек, спал, запрокинув на сиденье голову, храпел.