— Сульпиция нам не спасти — слишком мало времени осталось до суда, мы не успеем подготовить еще одно покушение, — с сожалением проговорил Марк Виниций. — Ах, если бы только к Калигуле пропускали с оружием, так нет же — его проклятые рабы обыщут всякого, даже сенатора…
— Значит, Публий Сульпиций погибнет?.. Неужели мы ничем не поможем ему? — воскликнул Павел Аррунций.
— А что ты хотел от нас? — поинтересовался Корнелий Сабин. Губы претора слегка подрагивали. — Нам, пятерым, напасть на дворец? Да нас просто перебьют преторианцы, а Калигуле это будет только на руку — меньше станет у него врагов… Мы не трусы — каждый из нас отдал бы свою жизнь, если бы Танат пообещал прихватить с собой и жизнь Калигулы, но мы и не безумцы, чтобы лезть на рожон. Да, Сульпиций умрет, и мне жаль его, но ведь и мы не бессмертны, чтобы действовать необдуманно… Наши жизни постоянно под угрозой, мы ежечасно рискуем ими, и в этом наше сочувствие, наша жертва Сульпицию. Но разве эта жертва должна быть только искупительной, искупающей наше теперешнее невмешательство в его судьбу?.. Нет, эта жертва должна быть угодна богам и отечеству, эта жертва должна нести с собой смерть тирану…
Павел Аррунций опустил голову.
— Так что давайте думать о гибели Калигулы, а не о том, как принести в жертву себя, — продолжал Корнелий Сабин. — Все вы знаете, что к императору не пропускают вооруженных, а теперь, наверное, будут обыскивать с особой тщательностью. Следовательно, нам нужны сторонники среди тех, кто обыскивает (я имею ввиду рабов императора), и среди тех, кто имеет право входить к императору с оружием (я имею ввиду преторианцев). Кроме того, надо нейтрализовать Каллиста — пока он у дел, наши попытки свалить императора будут обречены… Среди сенаторов нам тоже нужны, если не сообщники, то, по крайней мере, сторонники — если наше следующее покушение удастся, нас не должны в этот же день объявить врагами Отечества…
— Сенаторы ненавидят Калигулу не меньше, чем любой из нас, — сказал Валерий Азиатик, — но страх собственной смерти пригибает их, застилает им глаза и запечатывает рты… Тем не менее я уверен — мои коллеги-сенаторы не настолько трусы, чтобы бояться даже тени тирана; стоит Калигуле пасть, и сенат раздавит его приверженцев… Я считаю, что все, о чем ты говорил сейчас, правильно. Нам следует поискать себе помощников или хотя бы тех, кто своим бездействием сможет помочь нам. Что касается меня, то я переговорю с сенаторами (разумеется, с теми, кто заслуживаег доверие), чтобы при случае хоть кто-то из них поддержал нас…
— Каллиста я возьму на себя, — сказал Марк Виниций. — Я изучу его распорядок дня, я разузнаю те места, где он бывает, я выясню, велика ли его охрана. Когда мы встретимся в следующий раз, я расскажу вам обо всем. Надеюсь, его устранение вы доверите мне.
— А я попробую выведать, кого из императорских рабов можно подкупить, — сказал Фавст Оппий. — Я не пожалею всего своего состояния, лишь бы только погубить тирана…
— Что касается меня, — сказал Павел Аррунций, — то я разузнаю, каково настроение городских когорт, не смогут ли они нам помочь? Трибуны городских которт — Тит Стригул и Марк Франтий — мои давние друзья и, должен сказать, далеко не приверженцы императора.
— Ну а я, — сказал Корнелий Сабин, — я поищу сторонников среди преторианцев — на то я и трибун претория. У меня есть на примете несколько ветеранов, которые еще не продали свое достоинство; я знаю нескольких гвардейцев, которых легко можно будет подкупить. Однако этого недостаточно, в претории нам нужно иметь хотя бы одного сторонника, обладающего не меньшей властью, чем моя. Кассий Херея, мой старый друг, пока упорствует, но я уверен, что в конце концов он примкнет к нам… Теперь же, если вы не против, нам пора расстаться. Пусть каждый займется своим делом, не забывайте только об осторожности — малейший промах, и вы рискуете погубить не только себя, но и остальных… Встретимся через неделю.
Заговорщики стали расходиться по одному. Когда в комнате кроме хозяина остался только Валерий Азиатик, Корнелий Сабин с сомнением проговорил:
— Я все не перестаю думать о том, что кто-то из нас, возможно, ведет скрытую игру… Я имею в виду таинственного спасителя Муция Мезы. Сдается мне, то, что он привел старика к тебе, — не простое совпадение с нашими планами, нет, он прекрасно знал их, он — один из нас… Ну а если этот человек — один из нас, значит, он не полностью наш сторонник, раз он сторонится нас, раз он скрывает свои замыслы от нас. Правда, незнакомец помог нам, но, быть может, это помощь только на первый взгляд?.. Быть может, он помог Мезе оказаться у тебя не для того, чтобы тот спасся, а для того, чтобы потом продать Калигуле и Мезу, и тебя?.. Ведь тогда вас обоих казнят и ваше имущество конфискуют, а доносчиков, как известно, император награждает тем весомее, чем весомее отобранное…